на ношение своего же имени – я непременно вас убью? Подобные вещи не остаются безнаказанными.
– Ничего у вас не выйдет, – с видимым удовольствием сказал писклявый. – Я забыл представиться. Клерик Август Туллий, верный слуга правосудия, выступающий от имени ордена Истины. Всякий, кто посягнет на мою жизнь, будет наказан как законом людским, так и силами горними. Да-да, высшие силы тоже на моей стороне, поскольку моя деятельность одобрена Храмом всех богов.
Это да. Не тронешь его, это правда. Надо же, клерик. Слуга Храма всех богов и адепт ордена Истины, имеющий право проводить светские расследования, связанные с преступлениями против официальной веры, и наделенный массой прав. По слухам, клерики могли даже венценосных персон опрашивать и смертные приговоры выносить. Нет, не королям-императорам, конечно, людям попроще, но могли же? И да, слуги Храма всех богов действительно неприкосновенны, по крайней мере, официально и при свидетелях. Хотя в темноте городских кварталов их резали так же, как и всех остальных, а то и охотнее. Неограниченная власть быстро приучает к наглости и вседозволенности, а потому клериков мало кто любил. Да и они населению Рагеллона платили такой же нелюбовью.
Но что им от нас-то надо? Мы веру не порицали, черную волшбу не творили.
– На жизнь, значит, – задумчиво сказал Гарольд. – Я запомню это, Август Туллий. И вас тоже запомню, не сомневайтесь.
– Итак. – Клерик разгладил свои жидкие усишки. – Хотелось бы увидеть документы, если они у вас есть. Если же их нет, то вам должно проследовать с нами.
– И это… – громыхнул басом здоровяк. – Кто еще тут проживает? Нам надо видеть всех.
Гарольд помрачнел, а у меня в животе что-то глухо ухнуло. Руку даю на отсечение – не просто так они сюда пришли. Кого-то конкретного ищут, и я даже догадываюсь кого. И Монброн сообразил, потому и посмурнел. Понятное дело – он за Ромула себя еще поедом ест, а тут снова выходит, что его вина. Он ведь вчера закрылся в номере и не уследил за этим идиотом Фликом, а тот не иначе как тот что-то стянул, вот за ним и пожаловала стража. А кто виноват? Тот, кто командует отрядом.
Но при чем тут клерик? Флик что, Храм всех богов обнес?
– Вот еще что, ваша светлость, – чуть сбавил громкость Силиус и покосился на Августа Туллия. – Я вам так скажу: у меня по поводу вашей личности сомнений нет. Я в страже два десятка лет служу, научился отличать дворянина от простолюдина, мне никакие документы не нужны.
Ага, стало быть, навязали ему этого клерика, придали ему его. Или наоборот – клерика усилили стражей, от греха. Совсем я перестал понимать, что происходит, одно ясно – история выходит очень паскудная.
– А мне нужны, – скучающим голосом сообщил клерик. – Я жду… Скажем так, господа. И… кхе-кхе… Дамы.
Последнее слово было сказано таким тоном, что де Лакруа сузил глаза и, заведя руку за спину, взялся за рукоять даги, которая была при нем. Фальк глухо заворчал и стал подниматься со стула.
– Робер, Карл, не надо, –