народы с дрожанием руки…
Там будут псы и кошки и каждый – сыт и пьян…
Танцуйте, длинноножки,
для них блатной канкан!
В роскошестве погибнем
да в пиршестве помрем,
А все же спину выгнем
и рому отхлебнем!
И выбежим! И спляшем – во вьюгах площадей,
Среди кремлевских башен,
среди родных людей —
И спереди, и сзади – все в лентах и цветах! —
Краснознаменны… крали —
Любашки, Верки, Нади —
Задрогнув, при параде,
С улыбкой на устах.
Встреча Марии с Елизаветой
Навстречу друг другу
Две женщины шли.
Мария – во вьюге —
Круглее Земли.
И Елизавета
Кругла, что копна…
– Ох, Машка!.. Планета…
– Ох, Лизка!.. Луна…
Им вызвездил иней
У рта – лисий мех…
– Ну, Машка!.. А скинешь?..
– Ну, Лизка!.. – И смех…
Мария погладит
Товаркин живот:
– Ну, ты не в накладе?..
– Умножу народ!..
И, тяжко брюхаты,
Морозы вдохнут:
– Хоша б не солдаты…
– Мальцов – заберут!..
И очи младые
Струят слезный свет.
– Ты плачешь, Мария?..
– Нет, Лизонька… нет…
На пальце сверкает
Златое кольцо.
Из тьмы возникает
Родное лицо.
И слезы Марии
Летят на живот —
То снеги косые,
Беззвучный полет,
То ветры косые,
Косые дожди…
– Ты плачешь, Мария!..
– Лизок… погоди…
И так вынимает
Тряпичный комок,
И лик утирает
Соленый платок!
Худые рекламы.
Да счастье – взаймы.
О, мертвые сраму
Не имут!.. А мы?!..
А Елизавета —
Вся шепот и всхлип:
– Мой… тоже там где-то…
Мой – без вести сгиб…
Анкор, еще анкор!..
В табачной пещере, где дым, как щегол,
Порхает по темным закутам,
Где форточка, будто Великий Могол,
Сощурилась мерзлым салютом,
Где добрая сотня бутылей пустых
В рост, как на плацу, подровнялась… —
О, сколько штрафных этих рюмок шальных
За мощным столом подымалось!.. —
Где масляных, винных ли пятен не счесть
На драной когтями обивке, —
В каморе, где жизнь наша – как она есть,
Не сахар, не взбитые сливки, —
Один, человек на диване лежал,
На ложе в ежовых пружинах,
Тощой, востроносый, – ну чисто кинжал —
Махни, и вонзается в спину…
Он пьян был в дымину. Колодою карт
Конверты пред ним раскидались…
Он выжил в слепом транспортере –