но он президент, а потом, говорят, у негров эта вкусная штука очень живуча и делает отличный массаж.
Она быстро переоделась. И грудь, и декольте и бедра, и юбка выше колен, все выглядело настолько соблазнительно, что когда она прошла в кабинет к президенту, он сразу заморгал глазами.
– Иногда, редко, правда, мы люди такого плана тоже имеем право на счастье. Правда, нас за это сильно наказывают, не глядя на то, что мы носим высокое звание Президент Соединенных Штатов. Вот взять хотя бы Клинтона, едва не слетел парень, а за что? Ну, обнял один раз. И что, нанес вред государству? Какой вред?
– Это другие вопросы, Барак, а я добровольно пришла…, – произнесла Нудельман, раскрывая губы, все еще молодые и пышные.
– Виктория, твои предки – россияне? Ты все еще так красива. Я весь дрожу.
– И я дрожу…от желания. У тебя есть коньяк с шампанским?
– У президента все есть, даже такая красивая женщина как ты, Виктория. Пойдем.
20
– Виктория, поезжай в Киев, уговори этого медведя добровольно уйти с поста президента. Мы могли бы сэкономить миллиарда два долларов. Соблазни его, поверь, этого требуют интересы государства. Кроме этого распредели должности среди этих дураков и согласуй с послом Пейтом.
– Слушаюсь, мой дорогой Барак, – произнесла Нудельман и поцеловала его в нос. – Правда, я совсем недавно была в Киеве. Это такой противный город, он мне уже надоел.
– Ничего не поделать, – сказал Барак. – Интересы государства, сама понимаешь. Я боюсь, как бы этот Путин не ввел войска.
Три дня спустя она уже была в Киеве, долго искала посла Пейта. Куда он мог деваться? Только если ушел в сауну с новой любовницей, которых поставлял ему Яйценюх. Что ж, подумала она, в самый раз поговорить с этим Яйценюхом, он же мой дальний родственник. Сказано-сделано. Легкий на помине Яйценюх десять минут спустя, на четвереньках полз к ногам Виктории, сидевшей на втором этаже посольства США в Киеве.
– Туфли у меня блестят, – сказала она, – не стоит трудиться. Садись и давай побеседуем. Беседа будет короткой, но важной для тебя, Бакай. Шалом, Бакай!
Яйценюх покраснел и почувствовал дрожь в коленях, ведь на родине мало кто знал, что он вовсе не Яйценюх, а Бакай, чистокровный еврей и тут…
– Бакай? Это…это какая-то ошибка. В моем паспорте значится Яценюк, а это украинская фамилия и я чистокровный украинец, балакаю только на ридной мове, только с вами, госпожа Нуланд, я говорю на русском – языке мата и попсы.
– Я не совсем Нуланд. Мой прадед по отцу Меер Нудельман. Так что…
– Я – еврей, я – еврей…чистокровный еврей. Шалом, шалом! И дети мои – евреи, и супруга еврейка, и теща еврейка. Шалом, Нудельман, шалом, шалом, – подпрыгивая, произносил Бакай. – Моя дорогая сестра, позволь поцеловать ваши колени, ваши пальчики. Я так счастлив.
– Ну, вот видишь, а то украинец, тоже мне. Да украинцы, как и россияне, все дураки. Да, мы с Бараком решили сформировать правительство