друга и брата (и он взглянул на Моанангу). Да, таков закон, и в том нет сомнений. Пещера принадлежит только вождю, если он может защитить ее собственными своими руками. А если восстанет кто-нибудь, кто сильнее, нежели вождь, он может убить вождя и забрать себе пещеру, женщин и детей, если там есть дети, и убить их или превратить в рабов и владычествовать до тех пор, покуда силы его не начнут убывать и более сильный, чем он, не убьет его.
– Я знаю это, – сказал Ви. – Внемлите же вновь. Хенга причинил мне зло: он похитил и убил дочь мою, Фою. Поэтому я хочу убить его. К тому же он правит племенем свирепо и жестоко. Наши жены, дочери, одежда, пища – все в распоряжении Хенги. Его жестокость прогневала даже богов. Вот и лето уже у нас холодное, и весна не приходит. Почему это? Я говорю, что виною тому – жестокость Хенги. Поэтому я убью его, займу пещеру и буду править справедливо, так что у каждого будет пищи вдоволь и каждый сможет спокойно спать в своей хижине. Что вы ответите мне?
Первым заговорил Винни-Трясучка, дрожа всем телом:
– Мы отвечаем, что ты можешь делать все, что хочешь. Ви, но мы в это дело не вмешиваемся. Если же мы вмешаемся, то, когда тебя убьют, – а я не сомневаюсь в том, что тебя убьют, ибо Хенга сильнее, чем ты, да, сильнее, ибо он буйвол лесной, ибо он рычащий медведь, – тогда он убьет нас также. Поступай как знаешь и делай что хочешь, но делай все, что ты хочешь, один. Мы поворачиваемся к тебе спинами, мы затыкаем большими пальцами себе уши, мы закрываем глаза и не видим ничего.
Паг плюнул на землю и сказал низким голосом, который, казалось, выходил у него не изо рта, а из чрева:
– А мне кажется, что ты еще увидишь кое-что однажды ночью, когда звезды будут ярко сиять. Я думаю, Винни-Трясучка, ты скоро увидишь нечто такое, отчего так затрясешься, что развалишься на куски.
– Это Человек-Волк, – завизжал Винни, – защитите меня. Почему Человек-Волк угрожает мне, когда мы сошлись на Место сборищ и обсуждаем слова Великого Охотника Ви?
Никто не отвечал, потому что многие боялись Пага, и все, вплоть до последней рабыни, презирали труса Винни-Трясучку.
– Не обращай внимания на слова этого жалкого труса, брат, – сказал круглолицый Моананга, – я пойду с тобой до входа в пещеру, когда ты будешь вызывать Хенгу, и я думаю, что многие пойдут с тобой, дабы быть свидетелями вызова, ибо таков обычай и таков закон. Пускай те, кто не хочет идти, остаются на месте. Ты сам рассудишь, как поступить с ними, когда станешь вождем и будешь править нами и жить в пещере.
– Благодарю тебя за смелые речи, брат, – ответил Ви, – пойдем.
Глава III. Секира, которую сделал Паг
Когда вопрос был таким образом улажен, стали судить и рядить о том, как послать вождю Хенге вызов, сделанный Ви. Престарелого Урка заставили рассказать, как поступали в таких случаях прежде, и старик стал говорить длинно и путано, то и дело противореча только что сказанному. Наконец, вскочил Хой-Непостоянный и заявил, что он-то ничего не боится и готов предводительствовать. Впрочем, он немедленно отказался от своих слов