не решится ответить?
– Но… когда… когда может случиться нечто подобное?
– Когда меня обнаружат у вас, – спокойным голосом проговорила она.
– Послушайте, – возразил он. – Не будем беспокоиться об этом. Вас здесь не найдут. И я не боюсь за себя.
– Они ненавидят меня, Джордж Перкинс. И ненавидят всех тех, кто принимает мою сторону.
– Но почему они ненавидят вас?
– Потому что я – убийца, Джордж Перкинс.
– Ну, знаете, если спросите мое мнение, я в это не верю. Я даже не стану спрашивать вас о том, почему вы сделали это. Я просто не верю.
– Если вы про Грантона Сэйерса… нет, я не хочу говорить о Грантоне Сэйерсе. Забудем о нем. Но я остаюсь убийцей. Во многих отношениях. Видите ли, я пришла к вам и, возможно, разрушу вашу жизнь – все, что вы считали своей жизнью целых сорок пять лет.
– Это не так уж много, мисс Гонда, – прошептал он.
– Вы всегда смотрите мои фильмы?
– Всегда.
– И выходя из кинотеатра, вы чувствуете себя счастливым?
– Да. Конечно… Впрочем, нет. Наверное, нет. Забавно, подобное соображение ни разу не приходило мне в голову. Я… мисс Гонда, – вдруг проговорил он, – а вы не будете смеяться, если я кое-что скажу вам?
– Конечно же, нет.
– Мисс Гонда, я… после каждой вашей новой ленты я плачу. Запираюсь в ванной комнате и рыдаю. Сам не знаю, почему. Конечно, глупо, когда взрослый человек ведет себя подобным образом… И я ни единой душе не рассказывал об этом, мисс Гонда.
– Я знаю это.
– Вы… откуда?
– Я же сказала вам, что я – убийца. И я убиваю многое. Я убиваю в мужчинах то, чего ради они живут. Однако они приходят в кинотеатры, чтобы увидеть меня, потому что я позволяю им понять, что они сами хотят, чтобы их цели погибли. Что они хотят жить ради других, более высоких целей. Или хотя бы думают, что хотят. И в этом заключена вся их гордость, что они так думают и говорят.
– Я… боюсь, что я не вполне понимаю вас, мисс Гонда.
– Однажды поймете.
– Вот что, – спросил он, – вы и в самом деле сделали это?
– Что?
– Вы действительно убили Грантона Сэйерса?
Она посмотрела на него и ничего не ответила.
– Мне… я просто хотел узнать, почему вы смогли это сделать, – пробормотал он.
– Потому что я не могла больше терпеть его. Бывает так, что ты не в состоянии больше терпеть.
– Да, – проговорил он. – Такое случается.
Голос его сделался ровным, естественным и уверенным в себе.
– Вот что, – проговорил он. – Я не отдам вас полиции. Пусть сперва разберут по камешку весь дом. Даже если они явятся сюда с газовыми бомбами и всем прочим.
– Почему? – спросила она.
– Не знаю… только…
– В вашем письме было сказано…
– Ах да, – он осекся. – А знаете, никогда не думал, что вы прочтете эту глупую бумажонку.
– Совсем не глупую.
– Ну, вы должны простить меня, мисс Гонда, сами знаете, такой уж народ мы, кинолюбы, и у вас, наверно,