тебя зародился человек. В который уже раз! Малыш Мигель выиграл гонку. Соревновались десятки миллионов сперматозоидов, а победил он!
– Что за неприличные шутки? Ты для этого здесь? У меня нет ни времени, ни…
– Мы свидетели того, как возникает душа!
Сарита невольно обернулась:
– Душа? Бедная, грешная душа?
– Отнюдь! Душа – это эпоксидный клей, на котором держится вселенная, это же элементарная физика, – провозгласил он. – Вы видите, как катаклизм деления двух клеток рождает новую вселенную!
Довольный собой, он остановился, чтобы перевести дыхание.
– Тело мальчика зарождается, – задумчиво проговорила Сарита.
– И из него вырастет мужчина. Душа об этом позаботится.
– А как же Бог?
– Да, – поддакнула из темноты Лала, – расскажите нам, что вы знаете о Боге.
– Все это и есть Бог, – ответил Леонардо, бросив взгляд в темный угол. Он выразительно показал на кровать. – Разве это не Бог действует?
– Нет, вы мне расскажите, – перекрывая стоны двух любовников, повысила голос Лала. – Расскажите же о Боге.
– Сеньора, наша прогулка закончена. Мне нечего больше сказать о Боге. Я вижу Бога.
– Берем это воспоминание с собой? – спросила Сарита, которой не терпелось отправиться дальше.
Лала вспыхнула:
– Нет.
– Конечно берем! – сказал отец. – Пусть оно будет первым из множества таких событий – по ним можно узнать жизнь моего внука.
– А следующее какое? – не унималась Сарита, хватая сумку.
– У меня есть идея, – сказал Леонардо с вдохновенным блеском в глазах.
Под протестующий ропот Лалы комната закружилась, с каждым поворотом то освещаясь ярким светом, то погружаясь во тьму. Женский стон не умолкал, становясь все пронзительнее и настойчивее. Вдруг возникло другое помещение, освещенное лампами дневного света, с блестящими металлическими предметами.
– Больница? – пробормотала Сарита, прислонившись к мерцающей стене. – Мне бы присесть опять.
Отец подтащил ей железный стул. Стон прекратился. Они смотрели на представшее им зрелище. Сейчас она была свидетельницей не смерти своего сына, а его появления на свет.
– Почему такая тишина? – спросил Леонардо. – Что, уже? Он родился?
– Да, – вспомнила Сарита.
Разговоры в помещении затихли с последними потугами матери. Кое-кто лишь беспокойно перешептывался. Медсестра хлопотала над новорожденным, пытаясь заставить его начать дышать. Врач занимался Сарой, неподвижно лежавшей на кровати. Она была бледна как смерть и слишком вымотана, для того чтобы прислушиваться, издает ли ее младенец какие-либо звуки.
– Все думали, что мы оба умрем тем утром, – вспоминала старая женщина.
В операционной повисло ожидание несчастья. Матери нужна была неотложная помощь, и медсестру, державшую ребенка, позвали ассистировать. Она положила безжизненное тельце на металлический стол как жертвоприношение судьбе.
Лала заметила:
– Тут пахнет страхом.