свежестью, значит, там вода. До наступления темноты осталось около часа, пора готовить лагерь для ночёвки и наконец поесть горячего.
С водой я не ошибся, вышел к болотистому озерцу. Нашёл укромное место на берегу – пришлось пройти ещё метров сто. Стоянка для лагеря действительно вышла незаметной со стороны. Сняв все вещи, стал готовиться к ночёвке. Достал топорик, вырыв небольшую ямку – пора обзаводиться пехотной лопаткой! – разжёг костёр. Сухостой подобрал заранее и нёс на плече хворостину, теперь её нарубил и оставил разгораться, подвесив на самодельной треноге котелок с чистой родниковой водой: родник нашёл метрах в сорока дальше, заодно запасы воды пополнил. Потом сходил и нарубил лапник на лежанку – до ёлок пришлось далековато бегать, метров триста будет – и натянул сверху плащ-палатку. Дождя не предвидится, но нужно набить руку в организации стоянок, чтобы в дальнейшем меньше времени тратить на это.
Пока похлёбка варилась, я даже окунуться успел, смыл пот и грязь прошедшего дня, наконец надел чистое бельё, а грязное оставил у берега отмокать, потом постираю. Через несколько минут, прямо из котелка, я уже хлебал мясную похлёбку, наблюдая, как закипает вода в кружке. Скоро и чайку попьём. Хлеба у меня не было, но имелся килограмм сухарей, вот их я и размачивал в бульоне и спокойно ел. Надолго запасов, естественно, не хватит, но я не переживал, трофеи – моё всё.
После ужина, когда уже почти стемнело, я сидел с кружкой чая у краснеющих углей и прислушивался к далёкой канонаде и гулу автомашин с дороги, которая находилась в километре от моего лагеря. Слышно было слабо, деревья заглушали, но всё равно слышно. Вылив остатки чая на угли, я проверил маскировку и пошёл заниматься стиркой. Дальше развесил бельё сушиться и полез в кустарник, где соорудил себе берлогу. Нужно достать пяток гранат на растяжки, чтобы ко мне не подобраться было, но это планы на следующие дни.
Москва. Лубянка.
Кабинет наркома Берии.
1941 год, 22 июня, 23 часа 27 минут
Совещание длилось уже два часа, с той самой минуты, как нарком прибыл из Кремля со срочного совещания правительства Советского Союза.
Лаврентий Павлович, сидевший с хмурым лицом во главе стола, нет-нет да поглядывал на своего сотрудника, начальника секретного отдела. По старой чекистской привычке отслеживать реакцию всех присутствующих, он заметил, что тот нервничает, и с каждым новым докладом о ситуации на границе и последствиях нападения – все больше.
Сводки, поступающие оттуда, действительно не радовали, но майор как-то слишком нервно себя вёл, и Берия сделал для себя пометку пообщаться с ним. Возможность представилась чуть позже, когда уже был час ночи двадцать третьего июня.
– Товарищ Пименов, вас я попрошу остаться, – велел Берия, когда последнее сообщение было закончено и сотрудники наркомата стали собираться. Кто домой отсыпаться, а кто и на узлы связи, нужна точная обстановка