не проходит, надо сделать так, чтобы она звучала смешнее.
Я судорожно сочинял что-то на ходу, пытался помочь. Потом звонок раздавался снова:
– Спасибо, всё получилось.
Подобное отношение к работе я видел только у Савелия Крамарова, который мог целый день просидеть у меня лишь для того, чтобы найти подходящую интонацию либо подшлифовать какую-то фразу… Сегодня, конечно, так никто не может: все куда-то бегут, спектаклю посвящают время между съёмками и корпоративами. А Марина при её огромной занятости могла.
Она не боялась рассказывать истории, в которых представала не в лучшем виде. Более того, история могла быть и неприглядной, но если над ней можно было посмеяться, Марина её не забывала, а, напротив, подавала каждый раз под новым соусом.
А вообще, была у нас с ней коронная история. Однажды я пришёл домой, включил автоответчик и услышал Маринин голос:
– Александр Семёнович, дорогой, я вас очень люблю, я вас поздравляю с днём рождения, желаю вам здоровья, всяческих успехов и пусть вас все любят так, как люблю вас я.
Я ей перезваниваю, её нет. И тоже записываюсь на автоответчик:
– Марина, дорогая, спасибо тебе большое за поздравление! Оно мне особенно ценно, потому что сегодня ни одна сволочь меня не поздравила. Может быть, потому, что день рождения у меня только через месяц?
Она хохотала до слёз:
– Представляете, я так боялась напутать, что поздравила его на месяц раньше.
Такой она была во всём – только бы не забыть, только бы со всеми поделиться своим теплом…
В 1991 году великая Ванесса Редгрейв пригласила «Шалом» на гастроли в Лондон. Там у нас за 14 дней было 17 спектаклей, и все – аншлаги. Главной героиней тех гастролей стала, безусловно, Марина. Они вместе с Ванессой ходили как подруги, разговаривали как подруги, а во время спектакля Ванесса из зала кричала ей «браво». Я гордился: для меня они две равновеликие актрисы. И то, что английская прима без труда разглядела Маринин талант, ни у кого не вызвало удивления: иначе и быть не могло.
Конечно, Марина купалась в успехе, но я видел, что её душа просит большего. Поэтому, когда ей захотелось уехать с мюзиклом на гастроли в Канаду, я отпустил без разговоров, хотя и предупреждал, что дело это провальное. Но она увлекающаяся натура: остановить было невозможно.
В 1992 году Марина Голуб прошла отбор и была принята в первый отечественный мюзикл «Русские на Бродвее». Постановка затевалась для того, чтобы показать её вскоре за океаном.
– …Мы выехали на полугодовые гастроли в Канаду, – это слова уже самой Марины Голуб, – но местные профсоюзы не разрешили русское шоу: мол, этим должны заниматься канадские артисты. Самое интересное, что я в ту поездку взяла с собой дочь и мужа. Пришлось срочно отправлять их назад, а самой задержаться, чтобы хоть что-то заработать, – шёл 1992 год, у нас в стране ничего не было. Я вела концерты в ресторане. Надевала красивое платье и в гриме шла через весь город: денег на такси не было. Ностальгию я прочувствовала