Так Европа впервые осуществила, пусть и не вполне успешную, гуманитарную интервенцию от имени нехристианской общины.[287]
Война сильно затронула и саму Британию. В тридцатые годы восемнадцатого века общественное мнение и парламент все громче выражали недовольство политикой примирения Уолпола. Военные неудачи за морем против Испании нанесли серьезный урон репутации кабинета, а фатальным оказалось «допущение» нарушения европейского баланса сил. В феврале 1741 года парламент обсуждал «Запрос об отставке сэра Роберта Уолпола», где кабинет обвиняли в том, что «в ходе пребывания оного у власти баланс сил в Европе был уничтожен; дом Бурбонов возвысился… Австрийский же дом ослабел». В последующие два года Уолпол неоднократно подвергался критике, причем многие противники стремились не просто сместить его, но устроить импичмент, заключить в тюрьму и даже казнить. Едва корона императора перешла к французскому ставленнику Карлу Альбрехту, положение Уолпола стало невыносимым, и он подал в отставку, избежав официального расследования и возможного наказания небольшим перевесом голосов. Его преемник, лорд Картерет, также потерпел неудачу из-за германской политики – частично из-за сомнительных платежей ганноверским войскам на британской службе, а частично из-за неспособности сдержать Фридриха.[288]
В Голландской республике война имела еще более серьезные драматические последствия для внутренней политики. С самой смерти последнего штатгальтера Вильгельма Оранского в 1702 году Соединенными провинциями управляли олигархии регентов и региональных собраний, не желавшие поступаться своей автономией, даже если того требовала внешнеполитическая ситуация. Когда французы стали наступать с юга, оранжисты усилили пропаганду за реставрацию института штатгальтерства, дабы вдохнуть новую жизнь в альянс с Британией и мобилизовать нацию к совместной обороне. Голландские памфлетисты напоминали публике о расправе с братьями де Витт в 1672 году как следствии провала попыток сдержать Людовика XIV. К середине апреля 1747 года откладывать решение далее было невозможно: французы перешли границу голландской Фландрии и явно намеревались покорить всю республику. «Вы уничтожаете нас, – жаловался французскому послу лидер «парламентской» партии, – вы возвращаете штатгальтера». Случился поддержанный британцами переворот – начался он в Зеландии под гром пушек эскадры Королевского флота, – который получил и поддержку населения. Вильгельм IV стал штатгальтером, причем титул признали наследственным для дома Оранских.[289] Однако ни усилия британцев, ни возвращение штатгальтерства не остановили наступление французов на Нидерланды. В мае 1747 года пала ключевая крепость Маастрихт, и казалось, что близится крах республики.[290]
Судьбу Германии и Нидерландов решило возрастание могущества восточной страны.[291] Нападение Фридриха на Марию Терезию и создание