не стал вдаваться в такие психологические нюансы и просто спросил:
– А вы не знаете, когда она вернется? Я ей звоню, звоню, но ее, наверное, нет дома.
– Наверное, – холодно согласилась Надежда.
Она хотела наконец попасть к себе домой, но не собиралась открывать дверь в присутствии незнакомца. Пусть даже он теперь не совсем незнакомец, но тем не менее.
– И когда она вернется, я не знаю! – отчеканила Надежда Николаевна, поскольку Верин муж (или кто он там на самом деле) все еще ждал ответа.
– Жаль, – на этот раз он улыбнулся печально, но эта улыбка была еще привлекательнее прежней.
Надежда поняла, что никакого ножа у него нет, он ему просто не нужен. Его улыбки – вот настоящее оружие массового поражения женщин любого возраста и социального положения.
– Жаль, – повторил мужчина и шагнул навстречу Надежде. – А можно вас попросить…
«Можно, все что угодно!» – чуть было не выпалила она.
Надежда Николаевна Лебедева с трудом удержала эти слова и строго напомнила самой себе (беззвучно, разумеется), что она серьезная, основательная женщина средних лет, что она замужем и мужа своего очень любит, а этот провинциальный ловелас – тот еще тип, и с ним нужно держать ухо востро.
– О чем именно? – спросила она холодновато.
– Да, в общем, это сущая ерунда… Когда Вера вернется, передайте ей, пожалуйста, эту записку.
Он достал из кармана ручку и блокнот, нацарапал на листке несколько слов и передал этот листок Надежде. Перехватив ее недоверчивый взгляд, снова улыбнулся и пояснил:
– Я просто пишу ей, что приехал, и сообщаю номер мобильного, по которому со мной можно связаться.
– Ладно, – смилостивилась Надежда, – подсуну под дверь ее квартиры. К нам в тамбур посторонние не заходят, так что она непременно найдет записку, когда вернется.
Верин муж, видимо, вполне уловил подтекст этой фразы. Он поблагодарил Надежду, одарил ее на прощание еще одной улыбкой из своего смертоносного арсенала и уехал на лифте.
А она открыла дверь тамбура, немного отдышалась, чтобы отойти от всех этих улыбок, протолкнула записку под дверь соседской квартиры и наконец вошла в свою собственную.
Бейсик встретил ее возмущенным мяуканьем: где, мол, ты шляешься вместо того, чтобы лелеять и баловать своего единственного и неповторимого кота?
– Бейсик, отвяжись! – грубо проговорила Надежда. – Не до тебя, честное слово.
Кот фыркнул и ушел на кухню, всем своим видом показывая, что вечером наябедничает Сан Санычу на его невежливую и невнимательную жену, которая совершенно манкирует своими обязанностями.
– И пожалуйста! – отмахнулась от него Надежда Николаевна.
Ее сейчас интересовало совершенно другое.
Она в третий раз подметала абсолютно чистый пол в прихожей, вытирала давно вытертую пыль и делала еще тысячу ненужных дел, только бы оставаться поблизости от входной двери.
И еще она все время прислушивалась к звукам, доносящимся с лестничной площадки и из тамбура.
Кот некоторое время