Аппием, который доставил ее из Танагры, города в Беотии, – там статуя украшала могилу хорошо известной местной куртизанки.
Вся комната разразилась хохотом, когда Марк Туллий обнародовал этот факт.
– Итак, вот какова его идея Свободы – изображение куртизанки над чужеземной могилой, украденное вором и вновь воздвигнутое кощунственной рукой! И это она изгнала меня из моего дома? Святые отцы, я не могу утратить это свое имение без того, чтобы бесчестье пало на все государство! Если вы полагаете, что мое возвращение в Рим порадовало бессмертных богов, Сенат, римский народ и всю Италию, пусть именно ваши руки вернут меня в мой дом!
Цицерон сел под громкий одобрительный гул высокопоставленной аудитории. Я украдкой бросил взгляд на Клодия – тот хмурился, глядя в пол. Понтифики склонились друг к другу, чтобы посовещаться. Похоже, больше всех говорил Красс. Мы ожидали, что решение будет принято немедленно, но Альбинован выпрямился и объявил, что коллегии нужно больше времени, чтобы вынести свой вердикт: он будет передан Сенату на следующий день.
Это был удар.
Клодий встал. Проходя мимо, он наклонился к Цицерону и с фальшивой улыбкой прошипел достаточно громко, чтобы я тоже расслышал:
– Ты умрешь прежде, чем это имение будет отстроено.
Затем он покинул помещение, не сказав больше ни слова. Марк Туллий притворился, будто ничего не случилось. Он задержался, чтобы поболтать с многими старыми друзьями, и в результате мы покинули здание в числе последних.
Возле Регии располагался двор со знаменитой белой доской, на которой в те дни главный жрец по традиции вывешивал официальные новости государства. Именно там агенты Цезаря размещали его «Записки», и как раз возле этой доски мы нашли Марка Красса – он якобы читал последние депеши, но на самом деле ожидал, чтобы перехватить моего господина. Красс снял свой головной убор, и мы увидели, что к его куполообразному черепу тут и там прилипли кусочки коричневого меха.
– Итак, Цицерон, – сказал он в своей действующей на нервы веселой манере, – ты доволен тем, какой эффект произвела твоя речь?
– Благодарю, более или менее, – ответил оратор. – Но мое мнение не имеет цены. Решение за тобой и твоими коллегами.
– О, я думаю, речь была достаточно эффективной. Я сожалею только об одном: что Цезаря не было и он ее не слышал.
– Я пошлю ему эту речь в письменном виде.
– Да, позаботься об этом. Это будет интересное чтение, знаешь ли… Но как бы он проголосовал по данному вопросу? Вот что я должен решить.
– А зачем тебе это решать?
– Затем, что он желает, чтобы я действовал как его представитель и проголосовал за него так, как сочту нужным. Многие коллеги последуют моему примеру. Важно, чтобы я проголосовал правильно.
Лициний Красс ухмыльнулся, продемонстрировав желтые зубы.
– Не сомневаюсь, ты так и сделаешь, – сказал ему Марк Туллий. – Доброго дня тебе, Красс.
– Доброго дня, Цицерон.
Мы