не одну жопу облизать. – А до генерала? – спрашивает сын. – Подумал отец и головой покачал: – До генерала, сынок, не сможешь. – Почему, папа? – У генерала свой сынок есть».
Стало тихо. Первым заговорил офицер.
– Это почти про меня. Но у меня и папы полковника нету. А лезть вон из кожи, чтобы выслужиться не в моём характере.
– Может, на лапу кому сунуть.
– У нас начальника отдела кадров дивизии недавно посадили. Так что пока всё токмо по блату.
– Меня тоже могут скоро в войска перевести, – произнёс Кулагин.
Женя напрягся. Офицер поучительно проговорил.
– Постарайся задержаться, сколько сможешь, сам знаешь, что сейчас в войсках, особенно в вашем округе – одно строительство. От солдат кроме – «рускэ не знаю», – ничего не услышишь. Ты здесь курсантов за матерные слова наказываешь, а там это второй родной язык. Начальник училища на моей памяти десять суток объявил курсанту за то, что тот вилкой масло на хлеб намазывает. А в войсках и вилок-то нет. Одни ложки и то половина с дырками – типа учебные. Или с надписями: «Ищи сука мясо». Есть чему повеселиться. Мордобой повсеместно. Потому что ничего ты реально злостному нарушителю дисциплины не сделаешь. Доложишь – сам же и виноват будешь. А курсанты – это ведь цвет нации. Как говориться: «Душа – Богу, сердце – женщине, долг – Отечеству, честь – никому!». Конечно карьеристы и доносчики, как и повсюду, но на порядок меньше. Вот как попадут в войска, у них из головы романтика начнёт выветриваться.
– Что-то ты совсем страшную картину нарисовал, – было понятно, что ротный улыбается.
– Ну, чуть преувеличил, – согласился офицер. – В жизни не всё так однозначно. Когда в стакане половина воды налито – один видит, что он наполовину пуст, а второй, что он наполовину полон.
– Ладно, что мы о грустном. Расскажи лучше, как там живётся. Отдохнуть-то можно? – спросил Кулагин.
– Отдохнуть, там есть где. Гаштеты – это такие небольшие ресторанчики, – пояснил офицер, – на каждом углу. Пиво свежее, сосиски. Вечером потанцевать можно. Роман закрутить. Правда, надо быть осторожней в связях, чтобы особисты не пронюхали. Если засекут за связь с немкой, в двадцать четыре часа отправят в Союз. С языком проблемы. Как мне не втолковывали в школе: «Учи иностранные языки. Учи иностранные языки», – толку не было. Так до сих пор и пишу в анкете; «Читаю и перевожу со словарём», – то есть, ни того, ни другого делать не умею. Даже такая история на почве этого незнания случилась, – офицер немного помолчал и продолжал. – Перед отпуском у нас должны были проводиться стрельбы. Кстати стрельбище там оборудовано по последнему слову техники. Пульты, подъёмники работают, как часы. Одно плохо частые дожди и от этого то и дело замыкают электрические фонарики. Ни подсветить, как следует, ни оружие после стрельбы проверить. Стали мы их засовывать в презервативы. Вода не пропадает и свет резина хорошо пропускает.
Пошли делать очередную закупку. Заходим в незнакомый супермаркет –