был стар, как стар какой-нибудь теперь известный тебе старик, или по-другому?» «Нет, он явно был моложе». «Значит, мужчина в расцвете лет. Скорее всего».
Мужчина в расцвете лет и молодой человек. Кассир заправочной станции и студент. Кассир, ожидающий звездопад в Рождественскую ночь и боящийся, что это станет известно. Студент, выходящий из дома в ту же Рождественскую ночь и идущий на заправку, где работает кассир, ожидающий звездопад. Что же могло их связывать? Какие общие замыслы? Что они надеялись получить от других миров? Чем было это нечто такое, что было важно для них обоих; нечто такое, что они никак не могли получить врозь, и нечто такое, в чем признаваться было очень опасно? И вот еще что: убегая на заправку, призрак-то, получается, бежал не на нее. Иначе нынешний кассир его бы тоже видел! Он убегает не на заправку, а в ее сторону. Оставляет в стороне магазин и движется куда-то еще. Куда-то дальше. Куда-то…
Священник вскочил. Журналисты, полицейские и кассир тоже повскакивали. «Шапка! Шапка с помпончиками! Не с кисточками! С помпончиками! Не мужская! Женская! А за магазином – задний двор. А за двором – река… Думаю, господа, этих людей связывало страшное преступление. Которое они надеялись исправить. Но так и не исправили, потому что им помешали. К счастью или к несчастью, скоро мы это узнаем». Священник посмотрел на часы: время близилось к трем часам ночи. «Теперь многое зависит от того, появится ли какая-нибудь машина. Если не появится, не придет и молодой человек. А поэтому…»
Один из полицейских, поймав вопросительный взгляд священника, попятился: «Нет, нет, нет! Я не поеду!» «Я поеду с вами». «В этом нет смысла! Если бы он хотел… хотел… хотел просто привлечь внимание, он бы не под машины кидался, а позвал бы его! – полицейский показал на кассира. – Но он не зовет его! Ему нужен водитель! Он хочет водителя заманить туда… туда…» Все посмотрели на стену, за которой находились двор и река. Священник покачал головой: «Нет, ему не нужен водитель. Он никому не желает причинить зло. Под машины он кидается только потому, что он сам погиб под машиной: это, уж извините, обычай такой у призраков. И потом, вы же взрослый человек, полицейский! Вы не должны бояться!» «Но я боюсь!» «Не бойтесь. Если бы он хотел причинить кому-нибудь зло, он уже сделал бы это. Хотя бы с кем-нибудь из тех, кому мешал войти в их собственные дома. Неужели вы так и не поняли, почему он мешал людям войти в их собственные дома?» «Нет!» «Но это же просто. Эти дома стоят на линии смерти, вы же сами это обнаружили. Вы же сами обнаружили, что близится новый звездопад. И если он будет виден, линия смерти станет первым рубежом между мирами – самым опасным рубежом, на котором с живыми людьми может произойти все что угодно. Он, сам будучи мертвым и поэтому зная обо всем, об этом и предупреждает живых – тех, кто подвергается самой большой опасности. Но по какой-то причине он не может разговаривать. Но и это пытается сделать! Помните,