align="center">
VII. Добрый буржуа в своем доме
«Как я счастлив, что родился в Китае! У меня есть дом, чтобы укрыться, достаточно всего, чтобы поесть и пить. У меня есть все удобства для нормального существования, у меня есть одежда, головные уборы и множество развлечений; по правде говоря, самое большое счастье – это моя доля!»
Есть буржуа, служащие коммерции покорно,
Что ближе даже к Хрису, чем к Младшему Катону,
И ценящие сверх всего лишь ренту и купон,
Держа гарпун на бирже, как будто мушкетон,
Хотя и честные, но из породы толстяков,
И чтят Фалариса за тугость кошельков,
Они и медного быка за золотого держат.
Они голосовали. И завтра же поддержат,
Но если кто-то вдруг напишет откровенно,
С ногами на камине, дымя самозабвенно,
То каждый голосующий рассудит дело так:
Да, эта книга – шок! Чудовищный бардак!
Да, по какому праву вот этот индивид
Напал на Бонапарта, я на него сердит.
Да, он, конечно, нищий. К чему ж такой памфлет?
Он прав, у Бонапарта Закона, Бога нет,
Да, он – клятвопреступник, грабитель и бандит,
И армия корсаров политику вершит,
Он выгнал высших судей, помощников прогнал
И принцам Орлеанским он в ренте отказал,
Он худший из злодеев, зачем же так кричать?
Я голос ему отдал, тогда резон молчать.
Быть против, это значит, себя мне обвинить;
Скажу себе, что трус я. И как теперь мне жить?
А смельчаки – другие? Нейтральность сохраня,
Почувствую ущербным себя в дальнейшем я.
Согласен, на запястье веревка кожу трет.
Чего же вы хотите? Хозяйство как идет?
Республики боялись мы красной роковой,
И даже розоватой боялись мы порой,
За жулика считаем, но Император он!
Так, это очень просто. Террор со всех сторон,
Мы помним жакерию и призрака Рамьё,
Такой нашелся выход, все ж лучше, чем в ружье!
Когда же о правительстве напраслину несут,
Я чувствую внутри себя невыносимый зуд.
Возможно, что ругают его совсем не зря,
Но с ним меня ругают, простого буржуа,
Теперь он – император, и в том моя беда,
Ему лишь из-за страха сказал я прежде «Да».
И вправду, он нахальный, рассказывали нам,
Но страх меня обуял к безжалостным врагам,
Сегодня не приемлю отважных, удалых,
Считаю я за дерзость отчаяннность других.
Мудрец, на лбу пунийца когда прочтешь, что он
Из порванного права свой вытащил хитон,
Когда вы мстите людям, за горло их схватив,
Закон и клятва в силе, подумайте о них,
Меж избранным Сбогаром, Жеронт его избрал,
Перо ваше горящее, анархии накал,
Злодейства предвкушенье, с одной лишь стороны,
Ну, а с другой – та трусость, которой вы полны!
VIII. Великолепие
I
Когда