увлекательный у вас мир, Артём. Достаточно необычен для меня.
– Ещё не пробовали себя на литературном поприще?
– Пока нет.
– Ну, я думаю, у Вас, Аля, ещё всё впереди, – улыбнулся Любавин.
Вообще, улыбался он очень обаятельно, и улыбка необычайно шла ему, меняя, казалось, не только выражение глаз, но и весь облик. Его подобревший взгляд был, между тем, внимателен и… вызывал волнение.
– Безусловно. Я постараюсь написать в ближайшее время что-нибудь.
– Не стоит торопиться, – заметил Артём. – Всё придёт со временем. Иначе стих будет выглядеть слишком искусственно, чем часто грешат начинающие авторы. Я бы советовал прислушаться к собственным внутренним ощущениям – о чём именно хотелось бы написать, в каком жанре. Тогда и искренность проявится.
– Хорошо, учту, – улыбнулась я.
– Уютное место, Аля, да? – Артём окинул взглядом помещение. – Тихое и, главное, всегда с нужной компанией.
– Согласна.
– А знаете что? Давайте я Вас чем-нибудь угощу. Мартини или сок?
– Сок, конечно, – засмеялась я.
Мы отошли к барной стойке, покинув Агнесску, которая увлечённо болтала в этот момент с Петей. Любавин взял сок, и, подвигая стакан, неотрывно смотрел на меня.
– Вот, видите фотографию? – он кивнул на один из снимков, которые были размещены на стене кафе. Я обернулась и внимательно посмотрела на фото. На нём красовался немолодой мужчина, который обнимал очень симпатичную даму, намного моложе его.– Это мой знакомый. Он сейчас живёт за границей, на его стихи есть песни, которые исполняют известные певцы. Когда-то он здесь бывал, в нашем кафе. И её он встретил тоже здесь. Со временем они поженились.
– Здорово, – заметила я. – Настоящая любовь?
– А бывает ненастоящая?
Я слегка опешила от этого вопроса.
– …Знаете, когда-то давно я смотрела фильм, в котором главная героиня физически умирала от любви. Поразительный сюжет. Врачи не могли понять, почему она умирает. А оказалось – от любви.
– Я никогда не испытывал такого сильного чувства, чтобы умирать от любви, – заметил Артём.
– А Ваши стихи?
– Стихи испытывали. Некоторые даже умирали! – усмехнулся Любавин.
– По-вашему, они могут быть написаны так искренне в обход чувствам автора? – спросила я.
– Нет, что Вы… За спиной литературных героев всегда стоит автор. Но вот я от любви физически точно не умирал, – улыбнулся Любавин.
– Душевно от любви тоже хорошо умирать, – улыбнулась я в ответ.
– Не накликайте. Умирать от всего тяжело… И, к вопросу про «настоящее». Однажды попробовав, и зная, какое оно настоящее, разве можно потом спокойно жить от этого настоящего вдалеке и без шанса, пусть прозрачного, вновь почувствовать это настоящее?..
Я словно впала в лёгкий ступор от последних слов Любавина, не зная, что ответить, но тут Агнесска окликнула меня и сказала, что они с Петей вынуждены уйти, поскольку