убить. Девяносто четыре года старику было – повезли в изолятор, за решетку посадили. Дело завели по сто пятой. Неделю дед Гринев в кутузке продержался да помер. Даже выяснять не стали отчего – мол, давно пора старику. Старуха его в тот же год откинулась, баба, что с Гришкой жила, слиняла куда-то – ей все равно бы тут жить не дали…
– А еще с Тамарой Степановной Миньковой история приключилась, – сказал Черкасов. – Обычная баба, за сорок. Спокойная всегда была, приветливая. В сельсовете на бумагах сидела. Взяла и пропала. Так бы и искать не стали – баба-то одинокая, но глава сельсовета Кравчук шум поднял. Нашли за Акуловом в лесополосе. Живая, но не в себе. Никого не узнает, ничего не помнит, смотрит на всех со страхом. В больницу отвезли – несколько синяков и травма черепа. Сбил ее кто-то на дороге – видимо, пешком из Монина в Акулово шла. Остановились, сунули в багажник, завезли подальше и выбросили. У женщины память отшибло, «крыша» съехала – в общем, беда, пропала баба. Того, кто сбил ее, понятно, не нашли. Сейчас она в «психушке» в Мирославле, совсем помутилась разумом…
– Ладно, давайте выпьем, – встрепенулся Маслов. – Не будем о плохом, а то соседушка расстроится да обратно в армию смотается.
Снова ели, пили, хрустели луком и огурчиками. К текиле приспособились – нормальная гадость.
– Делать-то что собираешься? – чавкал Черкасов. – Ты, вообще, определился – навсегда в пенаты или так, погостить? Но учти, продать дом у тебя, скорее всего, не выйдет. Под дачку вряд ли купят, а работы в деревне нет – никто не поедет сюда на «постоянку». Так что быльем все зарастет, если уедешь. Или, вон, Палычу свою халупу завещай, пусть присоседит к своему участку, ограду наконец снесет между вами, картошкой огород засадит.
– Да не нужен мне этот геморрой, – фыркал Маслов, – своего хватает – восемь соток, куда уж больше? Последить за сохранностью – одно, а постоянно тянуть этот воз – чур меня, как говорится.
– Ей-богу, мужики, не думал об этом, – божился Алексей. – Не было планов продавать – другого-то дома у меня нет. Поживу, осмотрюсь, с голода пока не пухну, деньжат на черный день накопил.
– Давай ко мне на пасеку, – предложил Черкасов. – Деда-бездельника уволю к чертовой матери, будешь моим помощником. Компаньоном, так сказать. Расширимся к следующему лету, фирму свою организуем. «Частные пасеки Черкасова»… – Он задумчиво уставился в облезлый потолок веранды. – Ну и Воронича, конечно, гы-гы… А что, звучит?
– Ладно, поживем – увидим. Может, не понравится, переселюсь куда-нибудь в Таиланд, буду на солнышке до пенсии греться, девчонок местных щупать…
– Ты с ними поосторожнее в Таиланде, – предупредил Борька. – Знающие люди по секрету сказывали, что половина девчонок в Таиланде – никакие не девчонки…
Ржали так, что дрожала и чуть не сыпалась крыша веранды. О плохом уже не говорили – сегодня только о хорошем! Снова пили, ели – еда, в отличие от спиртного, не переводилась. Перешли на анекдоты. Было