тебе, единственной тебе, единственной тебе…
– Единственной мне? – переспросил Кидан простодушно. – Нет, я не верю.
Надя засмеялась, а он вдруг сказал, прищурившись:
– Я так наблюдаю, ти несерьёзная. Да, ти несерьёзная.
– Конечно, несерьёзная, – беззаботно отозвалась она. – Если бы я была серьёзная, я бы с тобой сюда не пришла.
– Именно со мной? – вдруг разъярился он. – Давай, я познакомлю тебя с другим, с советским! – он так разгорячился, что даже больно схватил её за руку – точно знакомство должно было состояться прямо сейчас. Но Надя высвободилась и произнесла обиженно:
– Не надо мне, со мной и так по сто раз в день…
– Сто раз в день? Давай познакомлю! Надя! Ти же не маленькая. Вышла из комнаты – номер не знаешь!
– Я близорукая, плохо ви…
– А как ти пришла? Ти не оставила проспуск! Если би дежурный не постеснялся, он должен бил вернуть тебя. Хорошо, что они все меня знают. Мне било стидно!
Он говорил, говорил, и вдруг заметил, что она давно уже не возражает, не оправдывается, а на глаза навернулись слёзы, вот-вот польются ручьём. Довольный эффектом воспитательной беседы, он смягчился:
– Надя, не плачь. Я не затем тебе говорю, чтоби ти плакала… Ти же совсем меня не знаешь!
– Да, совсем не знаю, – подтвердила она, всхлипывая.
– Во-от, это что би ти не думала, что я такой… легкомисленний.
Он прижал её к себе, руки проникли под одежду…
– Давай сегодня не будем, – попросила она, и Кидан снова вскипел:
– Чего «не будем»? Я же тебе ещё ничего не сказаль! Это ти дома так решила?
Он сел и смотрел на неё искоса долгим пристальным взглядом – как она лежит, откинувшись на подушку, – и неодобрительно качал головой.
Я чувствую себя довольно глупо – опять всё не так. Ну, что мне делать, если я действительно «дома так решила». Если я скажу тебе позже, тебя уже не остановить, заявишь: «Ти что, ненормальная?» А может, ты, в самом деле, не думал об этом, и я тебя обидела? И как мешает мне яркий свет и зачем-то работающий телевизор.
Ты кажешься совсем простой, но я знаю, что это не так. Хуже всего, что я теряю над собой контроль. Последнее время что-то со мной происходит… Что-то тревожит меня… Я стал плохо спать по ночам. И всё это – ты.
– Выключи телевизор.
Её голос неожиданно ворвался в ткань его размышлений.
– И свет.
Он не шелохнулся, только смотрел и смотрел – как будто она в чём-то перед ним провинилась. На лбу собрались уже знакомые ей гневные складки. И вдруг заявил:
– Тебя нельзя любить.
– Почему?
– Да. Тебя нельзя любить.
– Но почему? Почему? – спрашивала она, вся встрепенувшись, весьма обрадованная тем, что слышит заветное слово, пусть даже и в таком контексте.
– Ти заставляешь мучиться человека.
Но к его удивлению по её лицу пробежала волна удовольствия.
Ты меня поражаешь! Ты как будто читаешь в моей душе!..Так я тебя мучаю? А как