не знаю:
ты там, где сны; и ты везде.
тебя я встречу через год,
а может быть, через все двести,
но знаю я – мне повезёт:
когда-нибудь мы будем вместе.
Дыши
горит в аду моя звезда;
ты тоже попадёшь туда,
где только чёрная вода
тебя поглотит без стыда.
там трепет чёрных облаков,
что изрыгают ветви снов.
ты не уйдёшь от их оков:
ты спишь под плесенью гробов.
но безымянный плач души
пройдёт сквозь темноту тиши,
стирая в пепел все ножи…
я говорю тебе: дыши!
Зима
белая луна освещает города;
чёрной синевой прокралась по небесам.
белые снега не знают страшного суда,
чёрной бахромой закрыли путь тебе сюда.
чёрными тенями под ногами облака,
белые, как этот снег, чернеют над землёю.
чёрные следы в тебе оставила душа;
белеет город, но туда нам не войти вместе с тобою.
белые фразы в твоих глазах остынут враз,
чёрными следами протоптав всю твою душу.
и белая, как мрак внутри тебя, настанет тьма;
ещё не скоро станет белой эта чёрная зима.
Крик
стирая звёзды в пыльной тьме,
уничтожаюсь до нуля.
моё внутри скользит по дну,
оно опять зовёт тебя.
оно стекает по лицу,
оно в ушах, в глазах, в крови,
в его слезах опять лишь ты,
опять кричит всё изнутри.
опять всё молится, молчит,
всё дышит первою весной.
тобою жили сны мои,
звезда моя умрёт тобой.
Рисуя
нарисованный сюжет
и наши несвидания,
как будто тебя нет,
нет слёз воспоминаний
я их рисую на тусклом асфальте;
твой голос рисую; пойми уже, хватит
писать мне оттуда, где ночи белее,
чем снег твоих слов за запертой дверью.
и хватит жить… жить в этой грязи,
хватит любить, застряв в одной фазе.
я хочу знать, кто рисует сюжет
нашего фильма, где нас с тобой нет.
нарисованный портрет,
голоса, стеклянный звон.
я смеюсь, что тебя нет,
что ты – каждый сон
что каждый из нас начал с нуля,
что ты – всего лишь жизнь моя;
что твои слёзы одно лишь стекло,
что без тебя меня в жизнь занесло.
краток мой путь, и умру я без правил;
на этом пути ты большой след оставил.
я снег нарисую, и след твой погаснет,
так же, как ты, нарисованный наспех.
Когда-то
прокисшие строки старых сомнений
мне не дают найти мой покой;
никто не сумел уйти без сожалений,
не смог совладать с той старой строкой.
и мне не понять того, кто рисует
чьи-то портреты кровью моей;
быть может, ты ищешь мне смерть такую,
может, навечно