как среднестатистическая единица населения? Но зачем себя обманывать? Не такой он породы, чтобы приспособиться. Уж куда вероятнее петля. Нет, к дьяволу такие мысли. Решение принято – и точка.
Он не суетясь вошёл в вагон и огляделся. Было светло, сухо и пусто – лишь тремя сиденьями впереди расположилась пожилая чета с вертлявой маленькой внучкой. Внучка сосала леденец на палочке, не забывая при этом смешно таращить глаза и что-то шептать на ухо бабуле.
Очень может быть, эти старики и девчушка – вообще последние люди, кого он видит. Кто знает, что будет там? Ну что ж, не самые худшие представители обречённой цивилизации. Будет что вспомнить…
Он сел у окна. Не спеша поехала назад платформа, едва заметная в иссечённом кривыми струйками окне. Где-то вдали, словно раненый динозавр, взревел маневровый тепловозик – и всё стихло. Лишь гудение ламп над головой да ритмичный стук колёс. И опять ему почудилось, будто слышна в негромком лязге старая песенка: «Один. Один. Совсем один. Совсем один. Теперь – иди!» Впрочем, Сергей не слишком обольщался – от себя не убежишь. Что бы ни ждало его в ночной неизвестности, всё равно останется с ним тягучий, назойливый ритм.
Страшнее другое. Вдруг там, впереди, мираж? Вот этого он боялся больше всего, в этом страхе не хотел признаваться даже самому себе. Вдруг всё происшедшее – блеф? Мало ли… Вдруг всё окажется сном, болезнью, чьей-то изощрённой и подлой шуткой? И ему придётся ехать обратно – в промозглый, совсем чужой теперь мир. И если до Старика в этом слякотном мире ещё можно было кое-как, с грехом пополам, существовать, то теперь всё неуловимо изменилось. Возвращение – дорога к петле, мосты сожжены, и билет он взял только в один конец. И лежит в кармане плаща конверт. А в конверте – бумага с точным указанием места. Кстати, после электрички придётся топать довольно долго, да ещё в темноте. Надо обязательно успеть до полуночи. Они, как сказал Старик, ни минуты ждать не станут. «Если захотите – успеете. Это, можно сказать, последняя проверка». И выходит, что времени в обрез. Но он не опоздает, нет. Слишком много поставлено на карту.
Он поднял голову от какого-то шума. И несколько секунд хлопал глазами, отгоняя клочья мыслей, пытаясь понять, что происходит.
Но всё было предельно ясно. В вагон не спеша ввалилась разудалая троица и, продолжая начатый разговор, оживлённо комментировала сучье поведение некоего Коляхи. Троица разместилась на скамейке как раз между Сергеем и пожилой четой. Ну что ж, под газком ребятишки, – механически подумал Сергей. – Сопляки, явно ещё допризывники. Интересно, как будут дальше развиваться события? И будут ли развиваться? Сергей чувствовал, что должны. Надо же судьбе напакостить ему напоследок? Хотя это его уже не волновало. Всё, отрезано. Между ним и миром уже стоит невидимая, но прочная стенка.
Любопытно, только сейчас он в состоянии оценить слова: «Не от мира сего». В самом деле, скоро он исчезнет, и никто здесь не почешется. Мир – слишком устойчивая конструкция. Но верно и обратное. Ему мир