мпания «Горизонт» и где я? Зачем мне ломать их защиту, зачем таскать данные из их клиентской базы? Да я и делать этого не умею, рядовой юзер я, каких на Земле десяток миллиардов.
– Ну как же сознаться в том, чего не совершал? – Я отважился на ещё одну попытку. – Сами посудите, зачем мне это? Я же неплохо обеспечен, сценарии Игр – дело доходное, у меня, можно сказать, есть имя, известность. С чего бы это мне рушить всё ради непонятно какой ерунды?
– База «Горизонта» не ерунда, – возразил белобрысый следователь Уткин. – За такой хак заинтересованные люди заплатят столько, сколько ты своими сценариями за десять лет не накропаешь.
На «ты» он перешел легко.
– Я повторяю, что не имею ни малейшего понятия, откуда у меня взялись эти логи. Уж наверное, будь я настоящим взломщиком, не оставил бы следов? Может, это меня как раз кто-то взломал и подкинул?
– Ерохин, – повернулся ко мне следователь, – ну не считай ты нас идиотами. Всё ведь проверено, вся трасса отслежена, сомнений ни малейших. Я завершаю дело и сдаю в производство. Не хочешь чистосердечного, не надо. Просто получишь больше, и все дела. Я-то думал, культурный человек, сразу поймёт что к чему… Ну ладно, загорай теперь на Полигоне. Думаю, упрямство твоё годика на три потянет.
Он ткнул в какую-то кнопку на клавиатуре, и тут же за спиной моей открылась дверь.
– Уводите! – коротко скомандовал он, и я почувствовал на своём плече чьи-то железные пальцы.
Накатило странное отупение. Я ждал сердечной боли, но её не было. Словно это не в мою квартиру позвонили сегодня в семь утра – долгим, требовательным звонком. Марина, только-только вылезшая из-под одеяла, сонная и непричесанная, побежала открывать, ругаясь последними словами. А ведь преподаёт в университете структурную лингвистику…
Потом было много разного – женский плач, детские визги (Ленка с Юлькой, конечно, проснулись и выскочили из своей комнаты, поглазеть на интересное). Деловитые молодые люди в синих форменных куртках делали обыск – аккуратно и бережно. Это вам не сто лет назад, подушки никто не вспарывает, землю из цветочных горшков не вытряхивает. Портативный УЗВ-сканер гораздо удобнее.
Эскапэшников, правда, более всего заинтересовал мой комп, и пока двое других осматривали квартиру, их старший увлечённо рылся в мозгах моего электронного друга. Что характерно – ни Маринкину восьмисотку, ни детский игровой комп они даже и включать не стали.
Конечно, ордер на обыск был у них оформлен по всем правилам, электронную подпись не подделать. А вот обвинения мне даже и не предъявили. «В Службе компьютерной преступности вам всё объяснят. А мы не уполномочены».
И когда уже меня уводили, когда очумевшая от всей этой чехарды Марина совала мне в сумку мыльницу и смену белья, семилетняя Юлька, уставясь на меня огромными черными глазищами, восхищенно спросила:
– Пап, а ты по правде вор? Как Чёрный Хакер, да?
Мало кто в наши дни читает классику. Я читал. И сразу же вспомнился мне «Процесс» Кафки. Нелепо, смешно, безрассудно – но ведь это не с книжным героем случилось, а со мной. Это я сижу в одиночной камере, пять шагов в длину, четыре в ширину, люминесцентная лампа под потолком. Это на меня пялятся невидимые глазки видеокамер, так что ни перегрызть себе вены, ни побиться головой о стенку. Хотя можно и побиться – стенки тут из плотной резины, не расшибёшься. Гуманность. Это в прошлом веке заключенных мучили в тесноте, морили голодом, лупили дубинками по почкам. Знаю, сам писал сценарий «Побега из Бутырок». Хорошая работа получилось, и с гонораром не обидели. А потом, когда её Реализация пошла, то ручеёк премиальных превратился в бурную речку. Хватило на новую квартиру в элитном жилкомплексе. А как вспомнить трехкомнатное убожество в Домодедове…
Только всё это в прошлом, по ту сторону стальной двери. По ту сторону Юлькиных глаз. Колесо жизни повернулось куда-то не туда, и теперь ждет меня Полигон.
В Сети об этом удивительно мало информации. То есть, конечно, множество упоминаний, куча ссылок, порой даже проскакивают и воспоминания бывших геймеров – но почти ничего конкретного, одни лишь общие слова.
Раньше, до Великой Реализации, преступников ждала тюрьма, трудовой лагерь, а в отсталых странах – даже смертная казнь. Но вот уже тридцать лет как торжествует гуманность. Информационный Разум, в просторечии – Ин-Ра – не любит крови, этим он отличается от древних богов. Мы и так приносим ему всё, что нужно. Создаём Игры, а потом играем, играем… до тошноты, до отвращения.
Но дома, когда надоест, можно щелкнуть кнопкой, снять шлем виртуальности и пойти на кухню ужинать. На Игровом Полигоне такое невозможно. В какую Игру определят – в ту и придется играть до упора, а симулятор реальности создаёт стопроцентное правдоподобие. Тонуть в болоте, драться с огнедышащими драконами, отстреливаться от инопланетных чудищ – и лишь каким-то краешком сознания понимать, что всё это Игра, всё это как бы и не всерьёз. Именно что «как бы». Драконьи клыки – иллюзия, но ты-то сам настоящий, живой. И твоя психика принимает дракона за чистую монету, реагирует. А там и до инфаркта недалеко.
Пять процентов