и бухой, лопатник толстый, перец ясен… Но богатые тоже денежки считают.
Возле подъезда уже вторую неделю копали, так что высадиться пришлось за два дома. Ничего страшного, короткая прогулка под звёздами никому ещё не вредила.
Долго наслаждаться звёздами не пришлось. Едва лишь водила, резко ударив по газам, ушмыгнул на проспект, от стены ближайшего дома отлепились три чёрные тени. Неторопливо, даже с какой-то наигранной ленцой приблизились к Игорю, образовав вокруг нечто вроде равностороннего треугольника.
Не так уж и темно здесь было. В лиловом свете фонарей нежданные гости вырисовались во всей своей красе. Двое высоких парней в надвинутых чуть ли не до глаз вязаных шапках. Куртки из чёрного кожзаменителя, мятые спортивные штаны – китайский «Adidas», стоптанные кроссовки. Третий, вставший чуть справа, был явно постарше. Плотная фигура гнома, тёмно-синяя куртка, только капюшон сейчас надвинут на глаза. Ну, здравствуй, утренний доброжелатель!
– А чего у тебя, братан, шнурки неглаженые? – голос у того оказался скучным как наждачная бумага. Без огонька мужчина работает.
– Да я и без галстука, – расстроил его Игорь. – И вообще, пацаны, как-то неправильно начинаете. Ни тебе закурить попросить, ни червонец до метро. Не любим штампы, ищем новые ходы?
«Гном» если и смутился, то всего на секунду.
– Что-то больно ты, мужик, борзый, – вытекло из прокуренной пасти. – Короче, въезжай, ты не на того прыгнул. Не понял? Ща поймёшь.
Кто-то из парней услужливо хохотнул.
Ну и что должен в этой ситуации чувствовать простой российский журналист? Пусть даже не очень простой? Пусть даже раскрученный? Рейтинг не конвертируешь в «Макарова», гонорары не превратишь в наряд милиции… Да и армейской подготовки по нулям – отмазался в своё время Игорь Ястребов от действительной службы. И «чёрного пояса» у него нет, не тратил он в юношестве драгоценное время в мордобойных секциях для укушенных комплексами подростков. В общем, нехорошо должен чувствовать себя журналист.
Игорю было тускло. Всё, в общем, понятно, утренний инцидент сложился с ночным в очевидную сумму. Убивать его, конечно, никто не собирается. Да и тяжкие телесные сомнительны. Просто первый сеанс прессинга. Не очень больно, но очень обидно. А петровские, однако, всё-таки раскачались. Но до чего ж примитивно! Начали бы уж, как водится, с телефона, с почтового ящика…
Эх, чаю бы сейчас, сладкого, со смородиновым листом… и музыку, негромкое что-нибудь, доклассическое… лютню или волынку. А после – в сон, в простой человеческий сон… Увы – ночь, улица, фонарь, ублюдки. Он оглядел троицу карателей. Ну не бить же их, в самом деле? Не заслужили дырявки такой чести. Значит – волшебная сила искусства…
Игорь открыто, дружелюбно улыбнулся, задержал дыхание – и нырнул в Озеро Третьей Тени. Оттуда, из мутной воды, фигурки дырявок казались голубовато-серыми пятнышками. Они ещё ничего не поняли, из них ещё сочилась бурая, с желтоватым отливом, радостная жестокость. Ладно,