мне повстречалась княгиня Екатерина. Она, можно сказать, вырвала меня из рук полисмена, арестовавшего меня за попрошайничество. Миледи забрала нас с тётей к себе и пригласила доктора, а тот смог вылечить Луизу.
– Княгиня славится своей добротой и щедростью!..
– Она – святая! Когда тётя стала поправляться, миледи спросила, что Луиза хочет теперь делать. Тётя рассказала ей о своей заветной мечте – шить красивые платья с тонкой вышивкой. Шёлк по шёлку. Тогда княгиня помогла: купила заброшенную фабрику и придумала, как переделать старые корпуса в мастерскую и жильё для работниц. Луиза набрала француженок-эмигранток и начала шить платья по собственным эскизам. Теперь её наряды вошли в моду по всей Европе и хорошо продаются. Понятно, что для нашей семьи это основное подспорье, но я считаю, что Луиза уже заслужила отдых. Я хочу получить наследство и отдать поместье ей, а сама надеюсь стать оперной певицей. Примадоннам хорошо платят. Я поклялась себе, что моя тётя больше никогда не будет ни в чём нуждаться.
Да уж, наметанный глаз и теперь не подвёл Агату Андреевну, а опыт подсказал правильный вывод: юная герцогиня де Гримон оказалась стойкой, волевой и благородной девушкой. Проверяя последнюю догадку, Орлова спросила:
– Так ваше увлечение вокалом имеет житейскую основу? Я думала, что вы поёте по призванию.
Грустная улыбка Генриетты была бы уместнее на лице взрослой и умудрённой жизнью женщины, да и прозвучавшие слова оказались просто философскими:
– Когда родной тебе человек умирает от голода, призвание – непозволительная роскошь. Я уже никогда не смогу забыть эту истину…
Агата Андреевна задумалась. Из рассказа Генриетты выходило, что других родственников – претендентов на наследство де Гримонов, кроме неё и Луизы, не было, да к тому же если уж и убивать одну из женщин из-за поместья в Лангедоке, то логичнее устранять наследницу.
– Вы точно знаете, что земли вашего отца не продавались другим хозяевам? – уточнила фрейлина. – Ещё Наполеон издал указ, что потерянное имущество возвращается иммигрантам лишь в том случае, если оно не было продано местными властями с торгов. Нынешняя власть поступает так же.
– Я точно не знаю, – честно призналась Генриетта, – всеми делами занималась Луиза. Но в письме, присланном из королевской канцелярии, было сказано, что я могу вступить в права владения имением отца, да и месье Трике ничего не говорил о покупателях наших земель.
Орлова вздохнула. Как оказалось, словам месье Трике верить не стоило, но зачем посыпать раны солью, лишний раз напоминая об этом девушке? Теперь надежда была лишь на бумаги. Вдруг там что-нибудь, да обнаружится? Агата Андреевна вновь взялась за листочки с цифрами. Все они были похожи, менялись лишь даты и адреса. Хотя последний листок немного отличался от других: там стояли лишь суммы и даты, а ещё в самом низу под чертой было выведено «Всего от Р.» и красовалась шестизначная сумма.
«Похоже на подведение итогов, – прикинула Орлова, – скорее всего, эти суммы, прошедшие через