.

симпатичным, сколько похабным, к тому же где-то на пять размеров больше, так что придется перешивать. Молодец, Джейсон.

      – Она как страшненькая королева детской красоты, – прошептала Мэрибет, пока Лив восхищалась собственным отражением в зеркале.

      – Я бы сказала, что скорее проститутка-карлица, – ответила Элизабет.

      – Блин, ты права.

      И они рассмеялись с прежней легкостью.

      – Маме сделали операцию, и она говорит, что ей теперь больно смеяться, – вставил Оскар. На нем оказался костюм полицейского, так что из него получился совсем очаровательный защитник.

      – Оски, все хорошо. Это Элизабет. Ты ее помнишь? – спросила Мэрибет.

      – Она лучшая подруга мамы, и сейчас мама работает в ее журнале, – объяснила мать Мэрибет, вернувшись с вином. Она повернулась к Элизабет. – С твоей стороны так щедро было ее взять.

      – Ну, я хотела ее урвать, пока никто другой не успел. Она в своем деле лучшая.

      Мэрибет, как всегда, восхищалась, как подруга справляется с ее матерью. Например, сейчас та поставила перед ней бокал с вином, а Элизабет положила пальцы на край бокала, пока не начало казаться, что мать нальет сейчас прямо на руку. А потом взяла вино с таким видом, словно сама его попросила.

      – Мам, а воды нам минеральной не принесешь? – попросила Мэрибет.

      – Конечно! – радостно чирикнула мать.

      – К слову о работе, я, наверное, на следующей неделе уже смогу начать, – продолжила Мэрибет, хотя это было чересчур оптимистично. Пока даже душ принимать едва удавалось. – Может, из дома.

      – Об этом не переживай.

      – Я понимаю, что вам трудно, наверное, приходится. Но я что-нибудь придумаю.

      – Забудь об этом. Отдыхай, сколько потребуется. – Элизабет взмахнула рукой, идеально разыгрывая сцену «положение обязывает».

      Когда Элизабет такое говорила, Мэрибет – уже не в первый раз – чувствовала себя так, будто совсем ее не знает. Элизабет когда-то была такой же нищей и голодной, как Мэрибет, а сейчас относилась к работе так, словно это не необходимость, а какое-то хобби, которым занимаешься для самовыражения. Хотя, может, так говорить несправедливо. Может, Элизабет к своему хобби относится серьезнее, чем Мэрибет к работе.

      – На следующей неделе, – повторила Мэрибет. – И у меня есть идея, кому можно передать работу. Думаю, я смогу даже масштабную редактуру брать.

      – Все под контролем, – сказала Элизабет не то чтобы резко, но однозначно властно, по-директорски, и Мэрибет почувствовала, что ее поставили на место.

      Элизабет скорчила рожицу.

      – Я в том смысле, что ты, главное, выздоравливай, – уже мягче добавила она.

      – Элизабет, я тебе благодарна, но деньги-то мне все равно нужны.

      За эти слова Мэрибет сама себе стала противна. Прозвучало мелочно, так, будто она завидовала Элизабет, ее жизни, богатству, работе. Хотя на самом деле, если она кому и завидовала, так это самой себе несколько лет назад, когда она по праву могла назвать Элизабет своей лучшей подругой. Когда Мэрибет еще не