поскольку весь полуостров входит в период катаклизмов, которые продлятся многие годы. Тем не менее ничто из того, что я написал, не следует воспринимать как оправдание, с какими угодно оговорками, военных преступлений, совершенных войсками этнических сербов в Боснии. На самом деле я их категорически осуждаю.
В 1980-х гг. я неоднократно – обычно тщетно – пытался заинтересовать издателей и широкую публику Балканами и назревающими там проблемами. Грустная ирония заключается в том, что мои худшие опасения оправдались. Одной из жертв этой войны стал журналист из ABC News, которого звали почти так же, как и меня, – Дэвид Каплан (мой второй инициал означает «Дэвид»). Надеюсь, эта книга поможет лучше понять регион, за репортажи из которого другой Каплан, которого я никогда не знал, поплатился своей жизнью.
Карта Балкан
Балканы, что по-турецки означает «горы», протянулись от Дуная до Дарданелл, от Истрии до Стамбула, и этот термин имеет отношение к некоторым территориям Венгрии, Румынии, Югославии, Албании, Болгарии, Греции, а также части Турции, хотя ни венгры, ни греки не приветствуют своего включения в этот регион. Это веселый, жизнерадостный полуостров, населенный жизнерадостными людьми, которые едят острую пищу, пьют крепкие напитки, носят яркие одежды, любят и убивают легко и обладают потрясающим талантом развязывать войны. Лишенные воображения люди Запада смотрят на них сверху вниз со скрытой завистью, фыркают на их королевства, насмехаются над их претензиями и боятся их жестоких террористов. Карл Маркс называл южных славян «этническим мусором». В двадцатые годы я, босоногий мальчишка, обожал их.
Ненавижу трупы империй, ничто так не смердит, как они.
Пролог
Святые, террористы, кровь и святая вода
Я продрог и брел на ощупь. Я специально выбрал этот кошмарный предрассветный час для посещения Печского монастыря в Старой Сербии. Духовное наставление Восточной православной церкви строго предписывает тяжкий труд и вознаграждает за него откровением о том, что ад и искупление в равной степени реальны. Если пришелец с Запада не готов прочувствовать это всем своим существом, он не может надеяться на понимание.
Я вошел в церковь Святых Апостолов, расписанную в 1250-х гг. Глазам нужно было привыкнуть к темноте. Минуты тянулись долго, как целые века, полные поражений. Я не взял с собой ни свечей, ни фонарика. Ничто не концентрирует волю лучше, чем слепота.
А слепому очи не мешают,
И одной он держится дороги,
Будто пьяный, за забор схватившись[2], –
писал Петр Петрович Негош в величайшей поэме на сербском языке «Горный венец». В ней массовое убийство «потурченцев» – славян, перешедших в мусульманство, – оправдывалось как способ выиграть местную битву против турок-мусульман