вряд ли скажется благотворно на состояние моего бюджета, я, с трудом, приткнулся пятым корпусом на столик, рассчитанный на четыре персоны. Вызвав, тем самым, громкое недовольство уже сидящих за ним. Но деваться мне, с моим подносом, было совершенно некуда. Все столы были заняты. Пришлось дожидаться, пока где-нибудь не освободится место. Вообще-то, как-то логично было бы предположить, что подобные неудобства должны, хотя бы, компенсироваться качеством приготовленных блюд. Ничуть не бывало. Столовая и тут, не особо, по этому поводу, заморачивалась. Отхлебнув несколько ложек первого, я понял, что это пойло никакого отношения к заявленным в меню щам, отношения не имеет. Отвратительное варево. Отодвинув тарелку в сторону, я попытался проглотить что-то, лежащее на тарелке со вторым. Ва-а… Как же нужно не любить свою профессию и ненавидеть род людской, чтобы из первичных продуктов состряпать нечто, напоминающее и по виду, и по запаху массу, уже побывавшую в человеческой, прямой кишке! Не рискуя сравнивать вкусовые качества этого блюда с уже обозначенной массой, поскольку не располагал, слава Богу, таковым опытом, внутренне я эти продукты уравнял. И есть не стал. Покинул я столовую, не солоно хлебавши, зато с облегченным карманом и твердой убежденностью, что эта ситуация потребует своего разрешения уже в ближайшие дни. Ну не могу же я, в самом деле, совсем обходиться без пищи?
Слава Богу, столовая, в месте приложения моих рабочих сил, оказалась на вполне приемлемом уровне, как по качеству приготовления блюд, так и по уровню цен на них. Жить было можно. Трудовой коллектив, в который мне предстояло влиться, требует отдельного описания, но такой задачи у меня не стоит. Из интересного можно отметить следующее: цех назывался ПТЛ, или, в расшифрованном виде – поточная, сварочная линия. Гений технического соцреализма, академик Патон предложил человеческому сообществу уникальную технологию сваривания металлических труб. Рабочая головка, видом своим напоминающая спаренные, плотницкие клещи, зажимала, посредством гидравлического усилия, свариваемые трубы. На клещи подавалось постоянное напряжение с большой силой тока, специальное следящее устройство сводило края труб до возникновения сварочной дуги, место сварки нагревалось до высокой температуры и, затем, происходило резкое осаживание одной трубы навстречу другой. Все. Процесс, в общем-то, можно было считать законченным. Плеть из труб освобождалась из сварочной головки, место сварки зачищалось в гратосъемной машине и, по рольгангу, плеть выгонялась на улицу. Просто? Просто… Но где, что и когда у нас было и оставалось просто? Трубы с улицы попадали в сварочный цех, охлажденные до минус тридцати градусов. Сварочная головка мычала и дергалась, не в силах зажечь вольтову дугу на таком охлажденном металле. Уже сваренные плети, падая на переохлажденные ролики, сламывали чугунные обоймы подшипников, как спички. И мы, обслуживающий эту головку, персонал, более занимались не производством трубных плетей для системы газлифта, а непрерывным ремонтом всего и вся. Вместе с нами участие в этом увлекательном, если бы не сдельная форма оплаты результатов труда, деле принимала