пусть – вроде бы – и успешно преодоленный.
Вот так в 1937 году трагически столкнулись необходимость демократизации и необходимость репрессий – во имя будущей демократизации страны.
Вторые выборы в Верховный Совет в декабре 1941 года должны были пройти уже иначе… Но в том декабре стране пришлось заниматься, увы, другим.
И поэтому потенциальный конфликт между квазисоциали-стической мертвящей партократией и социалистической созидающей технократией сохранялся.
Хрущев при этом сумел сохранить доверие Сталина.
А вот Яковлев-Эпштейн пал жертвой то ли действительных собственных грехов «правого» толка, то ли жертвой обстоятельств, то ли – чьей-то провокации…
А Берия?
Берия вернулся в Тбилиси – у него было много срочных дел, и репрессии осени 1937 года не стояли среди них на первом месте. Он был спокоен за свою судьбу, потому что был на стороне дела. Значит, был на стороне Сталина.
ПОЧТИ все пишущие о Сталине (и о Берии – тоже) говорят о некой-де борьбе Сталина (и Берии) за власть. Описывают те или иные якобы имевшие место комбинации и интриги, якобы умение Сталина (и Берии) сталкивать лбами соратников по принципу «Разделяй и властвуй»…
Авторы таких интерпретаций, как правило, хотя бы немножечко, но антикоммунисты и антисоветчики, а это автоматически делает их людьми весьма узкой души.
Ведь доведенный до логической точки антикоммунист – это законченный индивидуалист, считающий, что человек человеку – волк. Он просто не способен понять – как это можно искренне жить не для себя, а для других.
Напротив, последовательный коммунист – это коллективист, убежденный, что человек человеку друг, товарищ и брат. И это для него не евангельская реплика, а конкретный политический принцип, отрицающий частную собственность, как фактор разобщения людей.
Сталин был не просто последовательным коммунистом, он был гениальным коммунистом. И он не мог жить иначе как для других, для народов Земли. Он видел в этом свой человеческий долг, ибо кому много дано, с того много и спрашивается!
Нет, Сталин не за власть ради власти боролся. Он за державу для народа боролся. Он не сдавал своей руководящей позиции потому, что понимал: в данной конкретной «кадровой» ситуации у России нет другого, «запасного», лидера, кроме него, который способен привести народ к умному и изобильному будущему.
И сводить его борьбу к борьбе за власть глупо и мелко. Это была, повторяю, борьба за великое и умное будущее России.
Не раз уже цитированный мной Лион Фейхтвангер издал свою книгу об СССР в 1937 году в Амстердаме еще до начала широких репрессий 1937 года как в «низах», так и в «верхах» общества. И его книга – если внимательно в нее вчитаться, в художественной форме, но фактически документально показывает – какой хотел видеть страну уже в ближайшем будущем Сталин и как ему этого не позволили партократы.
Сталин не хотел крови – он хотел работать. Фейхтвангер (даже удивительно, не коммунист