о переправе. Чан Цзюй спросил:
– А кто это правит, сидя на повозке?
Цзы Лу ответил:
– Это Кун Цю.
И услышал вопрос:
– Не луский ли это Кун Цю?
– Да, это он, – ответил Цзы Лу.
– Так этот сам знает, где находится переправа».
Уже в этом ответе звучит тонкая издевка над Конфуцием, который сам учил людей, как совершенствовать себя, – не случайно «переправа» стала синонимом спасения, самосовершенствования. Но далее Чжан Цзюй и Цзе Ни еще жестче высказываются в отношении Конфуция, обращаясь к его ученику Цзы Лу:
«Посмотри, что творится! Вся Поднебесная бушует и вышла из берегов. С кем ты хочешь добиться перемен? Ты следуешь за тем, кто избегает плохих людей! Не лучше ли последовать за теми, кто избегает этот мир?» (XVIII, 6).
«Те, кто избегает этот мир», – типичное обозначение мистика-отшельника, человека «сокровенных знаний», идеального образа носителя Истины. Конфуций в глазах встречных, как видно, к таковым не относится. Он слишком социален, открыт для того, чтобы быть мистическим учителем. Он «избегает плохих людей» – излишняя морализация никогда не была чертой тайной традиции. И он уже отпал от нее.
А вот другой эпизод:
«Чуский безумец Цзе Юй, проходя мимо Кун-цзы, пропел:
– О феникс, феникс! Как упала твоя благодать! Нельзя осуждать за то, что было, а то, что будет, еще будет. Брось все! Ныне опасно участвовать в управлении!» (XVIII, 5).
Это предупреждение Конфуцию значительно серьезнее, чем то, о котором сказано выше. Почему? Для этого прежде всего постараемся понять, кем мог быть «чуский безумец». Почему безумец? Почему именно из царства Чу?
Он называет Конфуция «фениксом» – это символ магического могущества, а в ранних культурах это еще и посредник между миром мертвых и миром живых, подобно дракону и некоторым другим птицам. Этот чуский маг обращается к Конфуцию как представителю той традиции магов и медиумов, к которой принадлежит сам. Но тут же открыто и при учениках обвиняет Конфуция в том, что по сути он перестал быть частью той традиции, в которой воспитывался. Его магическая сила – «благодать» – уменьшилась. Он стал использовать свои знания не для магического управления силами, но для общества. Конфуций пошел на службу к правителям и занялся делами управления, сколь бы ничтожными эти усилия не были. Но он давал советы, пытался правителей и чиновников наставлять на истинный путь и, самое главное, открыто проповедовал перед людьми непосвященными.
Примечательно и то, что происходит дальше: «Конфуций сошел с повозки, намереваясь побеседовать с ним, однако тот быстро удалился, и Кун-цзы не смог с ним побеседовать». Конфуций, как и в первый раз, пытается объясниться, пояснить суть своих поступков. Но, увы, с ним не хотят говорить – он уже оказывается «не вхож» в это сообщество.
Записи его учеников, обобщенные в «Лунь юе», открывают нам настоящую драму жизни великого наставника – человека, который стремился с помощью