сосок…
Он взял ее неловко, торопливо, судорожно дергаясь и задыхаясь…
Отвалившись, долго приходил в себя, с шумом заглатывая воздух. Ему казалось, что ничего подобного в жизни он еще не испытывал. Он нащупал ее руку, сжал и пробормотал: «Ах ты, сладкая моя… Спасибо».
Через полчаса он созрел для повторного сеанса и с удовлетворением почувствовал, что на сей раз получилось много лучше. Она ответила, умело направляя и побуждая его, приникнув ртом к его рту, и у него мелькнула мысль, что он мог бы, скотина этакая, почистить зубы…
Утром она приготовила завтрак. Гренки, овсянка, кофе. Юлий явился в рубашке и домашних брюках вместо давешнего заношенного халата, ценимого за мягкость и безразмерность, после душа, тщательно выбритый и благоухающий. Она пододвинула ему рюмку и бутылку водки. Он взглянул подозрительно. Она ответила спокойным взглядом, чуть улыбнулась. Юлий не был бы собой, если бы дал приручить себя не за понюх табаку. При виде бутылки, подсунутой услужливо, в нем проснулись его обычные подозрительность и недоверчивость. Он смотрел на Марго, набычившись. Ему пришло в голову, что она ловкачка, профессионалка, аферистка и у нее дальний прицел.
Завтрак прошел в молчании. Марго не пыталась втянуть Юлия в разговор, что его разочаровало – он был готов дать отпор. Он исподтишка наблюдал за ней, твердо намереваясь найти доказательства ее подлости и злых намерений. Марго держалась прекрасно. Не суетилась, не заглядывала в глаза многозначительно, напоминая о прошедшей ночи. И, ужаленный собственным оружием, Юлий почувствовал себя задетым. Да любая бы на ее месте… испытывала благодарность за приют, приласкалась бы, а эта молчит, как бревно. Сука! Водку он отодвинул из-за духа противоречия и теперь жалел об этом.
Из-за стола он поднялся в самом дурном расположении духа. И тут Марго дала ему возможность отыграться. «Ужин в восемь», – сказала она негромко ему в спину.
– Пошла на хрен! – с готовностью отозвался Юлий. – Чтобы я тебя тут больше не видел, поняла?
Марго не ответила. Она сидела, подперев голову рукой. Отпивала кофе маленькими глотками. И раздумывала над тем, что мужчины все-таки низшая раса. Скоты. Животные. Жрать, пить и трахаться. Ну ничего, не на такую нарвался. Посмотрим, кто кого. Ей все равно некуда деваться. Она вздрогнула, когда громко захлопнулась входная дверь. Юлий ушел. «Сам пошел на хрен», – запоздало ответила Марго. В глазах защипало, и она расплакалась. Даже для такого тертого калача, каким была Марго, хамство мужчины после ночи любви было слишком большим испытанием…
…Он вернулся в десять вечера. Плюхнулся на диван, включил телевизор. Потом встал и, крадучись, подошел к заветной двери. Приоткрыл осторожно, стал на пороге. Ночник не горел, постель была аккуратно заправлена. Марго не было. Юлий глазам своим не поверил – вошел, потрогал кровать руками, желая убедиться, что Марго там нет.
Ушла. Такого поворота он не ожидал. Что-то подсказывало ему, что Марго так просто не выкуришь.