успел бросить взгляд в пару приоткрытых дверей и не мог не заметить разбросанные по кровати вещи. И сейчас он надеялся только на то, что за вещами, собственно, должны были прийти. Хоть кто-нибудь. И он был готов зуб дать, что придут – ночью. На это Кобылин и сделал ставку.
Он явился на дебаркадер к самому закату, уже вооруженный, экипированный и успевший сделать пару важных звонков. Как и ожидалось, на странном судне никого не было – двери были опечатаны, но и только. Никаких тебе цветных лент, дежурных полицейских, специальных следователей и прочей живности. Судя по всему, слух о произошедшем успел доползти до всех заинтересованных лиц, и все они решили держаться подальше от злосчастной баржи.
Без лишней суеты Кобылин забрался на дебаркадер, просочился в одно из окон и бесшумно обошел весь корабль, на этот раз внимательно посматривая по сторонам. Как и ожидалось, никого он там не нашел, но зато утвердился в мысли, что этот плавучий домик зарабатывал деньги вовсе не продажей вечерних коктейлей.
Убедившись в логичности своих выводов, Кобылин засел в большом зале, напротив главного входа, в самом темном углу, за столиком, и принялся ждать, размышляя о жизни своей трудовой. Слова Гриши неожиданно больно его задели и продолжали царапать его изнутри весь день. Ребячество… Неужели он действительно так и не вырос, так и остался в душе ребенком? Просто пистолеты стали настоящими, а враги вполне реальными. И эта русалка… Нечисть? Нет. Некрасивое слово. Эта бедная девчонка с хвостом вместо ног никак не тянула на нечисть или нежить. Как там Гриша говорил – другое общество. Другие. Существа? Чем она отличается от Веры вервольфа или, если уж на то пошло, от обычной студентки? Упырь ясно, чем отличается. Ест людей – получает пулю, не ест людей, не получает пулю. Но русалка… А кто еще?
Перебирая свои воспоминания, Кобылин скоротал время до полуночи. Никаких неприятностей не было. Разве что ближе к одиннадцати на дебаркадер забрался незваный гость – взъерошенный парень в куртке с нашивкой «ОХРАНА». Кобылин сразу его засек, но мешать не стал. Всхлипывая и постанывая, страдалец прокрался в комнату с компьютером, куда сходились кабели от камер наружного наблюдения. Там паренек вытащил из стола какой-то сверток, вытащил из-за шкафа барсетку, прихватил со стола кружку и очень быстро сделал ноги. Так что даже подгонять не пришлось.
Отметив, что гость покинул судно не через дверь, а через незапертое окно, Кобылин задумчиво почесал кончик носа и, заперев окно на щеколду, отправился в обход. Он обошел корабль еще раз, прошелся по коридорам, прислушиваясь к каждому шороху и плеску, постоял у бортов, пялясь в черные воды. А потом вернулся к месту преступления – к каюте, в которой убили русалку.
Не особо церемонясь, Кобылин высадил две соседние двери, так, словно в них врывался спецназ. А потом очень осторожно открыл дверь каюты напротив «русалочьей» и засел в ней. У самого входа, у приоткрытой двери, так, чтобы видеть через щелку коридор.
Затаив