семи. Закрыв глаза, я снова погрузилась в воспоминания.
Вдруг в стекло балкона постучали. Опешив, я вытаращилась на силуэт за светлой шторой и, с опаской подойдя, резко отдернула ткань. С той стороны, прижавшись к двери, стоял Степан. Увидев меня, он растянул прилипшие к стеклу губы в улыбке. Если учитывать, что я живу на пятом этаже, видеть его у себя на балконе было более чем странно. Чувствуя себя несколько ненормально, я потянула дверь.
Он ввалился в комнату и, отпихнув меня, начал судорожно закрывать все щеколды. Отстранившись, я вопросительно молчала, следя за ним. Да-а, ну и вид! Если бы я не знала его раньше, подумала бы, что пригласила в гости бродягу: грязный и порванный пуховик дополняли такие же непонятного цвета джинсы с колоритными дырами на коленях. Венчали всю эту коллекцию дворового дизайна растоптанные, требующие немедленной кормежки сапоги. Под впалыми глазами пролегли черные тени, четко видимые даже сквозь толстые стекла треснувших очков. Бомж и бомж!
Обернувшись, он виновато покосился на меня, вздохнул и упал в мое кресло.
– Дай воды!
Я брезгливо поморщилась и, не отрывая от него глаз, щелкнула пальцами. В зал, заложив крутой вираж, влетел поднос с бутылкой минералки и стаканом.
– Может, еще остудить? – ехидно поинтересовалась я, едва поднос завис над ним.
Ответом мне стал дикий взгляд.
– А я думал, что один такой… – нервно кашлянув, он покрутил у виска.
– Не один! – обреченно успокоила я.
– Светлану видела?
Я покачала головой.
– Только слышала. Похоже, она одна из нас осталась в трезвом рассудке.
Степан, кинув на меня тоскливый взгляд, с шумом выхлебал воду и поставил стакан на подлокотник.
– Как жить-то, Тань? Как жить-то теперь? – Он, взявшись за голову, покачался. – Я уволился из института! Не могу там работать. Неделю назад привезли две мумии. Оставили на изучение. А я не могу их вскрывать! Они живые! Рассказали мне все о себе: как звали, где жили. И попросили: «Отпусти нас! Похорони!». А как я их похороню? Меня же в дурку посадят, если узнают, на основании чего я их похоронил.
Он задел локтем стакан, и тот, упав, со звоном разлетелся. Степан сморщил на меня виноватую физиономию. Я равнодушно махнула рукой – не о чем переживать, и стакан, собравшись по осколкам, вновь вспрыгнул на подлокотник. Оттуда я его на всякий случай убрала.
Степан, глядя на меня, только в изумлении покачал головой:
– Не могу привыкнуть к твоим новым способностям!
– Я пока еще тоже! – кивнула я и бесцеремонно поинтересовалась: – Ну, а ко мне-то зачем пришел?
Степан замялся:
– Понимаешь, я подумал, может, ты воспользуешься связями? Ну, вдруг тебе твой любовник снова поможет вернуться в тот мир? А? Я бы в нем и остался! – Степан, вопросительно взглянул на меня и вжался в спинку. – Эй-эй, ты чего?! Ай, мамочка!
В кресле, где он только что сидел, дымился след от небольшой молнии, сорвавшейся с моих пальцев. Из-за спинки показалась проплешина Степана и испуганные глаза.
– Ну и что я не