в свою комнату и приносит в одной руке кастрюлю, в другой – большую чугунную сковороду. Ставит всё это на плиту разогревать. Сама в это время негромко напевает: «Хазбулат удалой…» Снова спешит в комнату и возвращается с бутылкой водки и хлебом. Потом содержимое кастрюли наливает в тарелку и ставит её на стол. Туда же водружает и сковороду. Открывает бутылку и наливает в граненый стакан (который достаёт из стола). Бутылку прячет в стол и, оглядываясь воровато на коридор, перекрестясь, одним махом выпивает. Крякает и начинает есть… Потом повторяет всё это и снова начинает петь – громче, громче…
Сама садик я садила,
Сама буду поливать,
Сама милого любила,
Сама буду и давать!
Входит Геннадий (смеётся).
Геннадий. Хорошо поёте, Екатерина Фёдоровна!
Фёдоровна. А что? Хочу – пою, хочу – пляшу. Я тут хозяйка – одна убираюсь! Твоя бабка только лечится: кхы-кхы, кхы-кхы…
Геннадий. Ну, зачем вы так? Она же старая, болеет.
Фёдоровна (зло). Болеет… Да я в сто раз её больней! Всю войну, как пригнали девчонкой из деревни, порох и снаряды делала на заводе.
Геннадий. Вы тоже не москвичка?
Фёдоровна (запальчиво). Да пошли они, эти москвички, знаешь куда! Они в октябре 41-го все бежали из Москвы, а нас, девчонок из деревни, не выпускали с завода. Сутками работали! Там и спали… А москвичи – чинуши – драпали, как крысы, на чём попало. И вещи тащили с собой, когда немец подошёл… Спасибо Сталину – в конце октября дал приказ: расстреливать на месте паникёров и трусов!
Геннадий (после паузы). Екатерина Фёдоровна, а где вы работаете?
Фёдоровна. На «Красном Пролетарии»… Как осенью 41-го пригнали, так там и работаю. И помру там… Спасибо, вот дали комнату в конце пятидесятых… а то всё в общежитии.
Геннадий. Так одна и живёте? Дети есть?
Фёдоровна (опять горячится). Вот пристал! Никого у меня нет. Родители поумирали давно. В Ленинграде только брат с семьёй. А я одна…
Геннадий. И замужем не были?
Фёдоровна (зло). Нет… А иди-ка ты, аспирант, отсюда! Не трави мне душу! А то разревусь сейчас и начну бросаться на всех…
Геннадий уходит. Фёдоровна опять берётся за бутылку.
Сцена 3
6—7 часов вечера. На кухне Евдокия Ивановна и Фёдоровна. Заняты своими делами: Евдокия Ивановна промывает горло, Фёдоровна склонилась над своей сковородой – ужинает. Звякает входная дверь и в коридоре появляется Геннадий и девушка – лет 20-ти, среднего роста шатенка с прямыми длинными волосами, лицо миловидное.
Евдокия Ивановна. Ба… к нам гости! Проходите, проходите…
Фёдоровна (прячет сковороду в стол; вскакивает). …Какую кралю подцепил!
Все улыбаются, смеются. Геннадий хочет увести девушку в свою комнату.
Евдокия Ивановна. Не уходите! Представьте нам свою невесту.
Геннадий. Надя её зовут… (Обращаясь к ней.) Надя, расскажи им о себе.
Надя