накормит хотя бы детей и кормящих матерей и позаботится о больных.
Дежурный. Накормит, накормит, как только сочтет нужным. А вы ешьте! Ешьте, мы подождем. Надо забрать термоса.
Тем временем Берик разбирает свой термос и, достав чай, передает Ларисе.
Берик. Лариса, на, выпей чаю.
Лариса делает жадно два-три глотка, но спохватывается и подносит посуду ко рту матери, приподняв другой рукой ее голову. Та никак не реагирует.
Лариса. Мама, на, выпей. Мама! Вот, попей чаю. (плаксиво) Ма-а-ма! Очнись же!
Дежурный вырывает у нее из рук посуду, расплескав чай, и возвращает Берику.
Дежурный. Мальчик, пей сам. Им не положено.
Жамал. (придвигается к Марии с чаем из своего термоса) Мария, на, выпей чаю. (дежурный препятствует, отводит ее руку с чаем)
Дежурный. Я же сказал – им не положено! Пейте сами.
Жамал. Почему? Разве не видишь – она умирает от жажды!
Дежурный. (пожав плечами) Мы подчиняемся приказу. Здесь мы никого не кормим. А этот ужин вам прислал сам шейх. Только для вас и ваших детей. Ешьте быстрее, нам некогда.
Жамал. (выплескивает чай прямо в лицо боевику) Подавись тогда своим ужином! (отбрасывает пинком термос и его подбирает один из боевиков)
Дежурный. (отпрянув, выпрямляется и утирает лицо, потом стряхивает влагу с униформы) Вы что это! Вы что себе позволяете!
Жамал. (поднявшись во весь рост) А вы что себе позволяете?! Устроили тут концлагерь! Или совсем в фашистов превратились?! (боевики тушуются, переглядываясь)
Гульнара. (тоже отодвигает свой, так и не вскрытый, термос) Какой же этот шейх негодяй!
Дежурный. Девушка, не оскорбляйте уважаемого шейха!
Жамал. (продолжает наступать) Будем! Что с нами сделаете? Будете бить? Бейте! Убейте! Но вам не заставить нас молчать. Ваш, так называемый шейх – негодяй и убийца!
Берик также собирает свой термос и ставит его рядом с термосом сестры.
Дежурный. Значит, отказываетесь от ужина?
Жамал. Да! Передай своему шейху, – ему не купить нас. Мы не продаемся.
Дежурный. (уходя вместе с другими боевиками) Ну что ж. Не хотите – не надо. Проголодаетесь – сами попросите.
Боевики уходят, унося термоса. Жамал, Гульнара и Лариса подавленно молчат.
Гульнара. Какие же они изуверы!
Жамал. Они же мусульмане! А их шейх – так вообще правоверный мусульманин, который знает, как можно унизить человека.
Сумерки уже сгустились, наступила ночь. Узники укладываются спать возле лежащей Марии, как могут. Жамал перекладывает подругу на свои ноги, стелет свой жакет и укладывает Ларису и Берика возле себя. Гульнара сидит, полусогнувшись, обняв свои колени и положив на них голову. Постепенно звуки стихают, прожектора гаснут и стадион погружается во мрак. Лишь безостановочно чтение Корана (пауза)
Потом