встречает Станкевич последние месяцы 1833 года. Идут своим чередом занятия, кипят дружеские споры, обдумываются философские и литературные проблемы, но не перестает трепетать в глубине души мечта о настоящем, глубоком чувстве. Снова в его письмах возникают образы грозы и «бури».
«Друг! Я хотел бы одной бури! Пусть я останусь в тех отношениях, в каких теперь, но я хотел бы перемены в душе, хотел бы любви, любви грозной, палящей!.. Я бы воскрес, я бы ожил! Если б эта любовь была самая несчастная… кажется, всё я был бы лучше».
19 октября 1833 года Станкевич писал Неверову: «В твою грудь полагаю еще одну тайну… Меня любит одна девушка…».
Эта девушка – Наташа Беер, старшая сестра Алексея. У Бееров и Станкевич, и его друзья бывали как дома, и чувство Наташи к Николаю возникло, видимо, уже давно и развивалось подспудно. Теперь это стало очевидным – и не только для Станкевича.
Возможно, события были ускорены его «деревенским романом», приметы которого, при всем старании, невозможно было утаить от других. Особенно от девушки, которая к Станкевичу была неравнодушна.
Но что касается самого Станкевича, то никаких сомнений в собственном чувстве у него на этот раз не было: Наташу он не любил. В том же письме к Неверову Станкевич говорил, что относится к «одной девушке» по-братски и хотел бы, чтобы ничто не осложняло их отношений. Но не тут-то было!
По отзывам современников, Наташа Беер отличалась порывистым и мечтательным характером. Она была знакома с немецкой литературой, любила Гете и Шиллера; хорошо рисовала. С ней было интересно поговорить даже такому человеку, как Станкевич; но довольствоваться с ним братскими отношениями она не хотела.
Станкевич решает вести себя осторожно, «благоразумно». Он уже научен горьким опытом, знает, к чему может привести подчеркнутая холодность, «онегинская» поза. Приходится составлять другой план, продумывать новую тактику.
Этот план (которым Станкевич, по обыкновению, поделился с Неверовым) – верх чуткости и такта. Он решает «постепенно» обратить любовь девушки в «дружеское расположение». «Но надобно делать это осторожно: во-первых, не давать ей виду, что я знаю о ее страсти, чтобы не огорчить равнодушием или не усилить ласковым обращением эту привязанность, во-вторых, обходиться с нею, как с другими, не любезничать и пореже навещать: не навещать нельзя, да и бесполезно!»
Станкевич сравнивает Наташу с героиней своего «деревенского романа»: какое различие духовных обликов, выражения, темпераментов! Станкевич пишет стихотворение, посвященное им обеим:
Я два созданья в мире знал,
Мне в двух созданьях мир явился:
Одно я пламенно лобзал,
Другому пламенно молился.
Две девы чтит душа моя,
По ним тоскует грудь младая:
Одна роскошна, как земля,
Как небеса, свята другая.
И мне ль любить, как я любил?
Я ль память счастия разрушу?
Мой друг! две жизни я отжил
И