на рога стальной монстр с ядерной силовой установкой… Умка хотел на военный флот, на Северный. Круче Северного флота в России ничего не придумали, разве что космические полеты. Только космос не звал Умку, как звало море. Может, звезды и пытались разговаривать с ним, да больно далеко, не слыхать.
Умке было восемь лет, когда он впервые поделился своими мечтами с сестрой Валентиной. Все, что случилось дальше, сначала озадачило мальчика, потом разозлило, но главное – он поймет это много позже, – именно тогда начался отсчет его настоящей жизни. Пока ты плывешь по течению, не имея собственных целей, это еще детство. Придумал себе будущее, готов за него пострадать, драться в открытую или добиваться молча, стиснув зубы, никому не открываясь, пахать на результат, – здравствуй, жизнь. Тяжело, зато не скучно.
И вообще, если тебя никто не понимает, легко вообразить, что ты трагическая фигура, какой-нибудь Одинокий Рейнджер или, например, Бэтмен, на худой конец, Чебурашка. Его тоже не принимали всерьез, пока был маленький и жил с крокодилом. Потом он вырос и пошел служить в десант. Тут-то всем и стало весело.
По традиционным чукотским понятиям Умка рановато осознал себя отдельной личностью, самостоятельным человеком, у которого свои цели, и он намерен их достичь. Мог бы еще подождать. Но ничего страшного в этом не было и уж точно ничего плохого. Формально детство Умки кончилось давным-давно, в пять лет, когда из мальчика начали растить настоящего боевого чукчу; вся разница, что не воина, а животновода. Отец поступил с детьми так же, как обошлись с ним – конечно, намного мягче, но в целом по заветам предков. Сначала играючи, а потом уж не на шутку они учились встречать лицом к лицу треклятую романтику, чтобы выжить там, где с непривычки взрослые дохнут, и выжить непременно, иначе мама расстроится.
То, что Умка фактически жил на питомнике или с ним же в стойбище, усваивая от папы с мамой курс зоологической науки и практических умений, попутно впитывая мудрость ветеринара и бредятину отдела продаж, – считалось и вовсе нормально.
Правда, главный зооинженер Андрей Пуя говорил, что ничуть это не нормально, что детей лишают свободы выбора, а так нельзя. Если у тебя в голове одни мамонты и ты без них жизни не представляешь, то будущее твое, считай, определено – ну и чем ты отличаешься от племенного зверя?.. Но Андрей остался в меньшинстве. Ему сказали: ты сначала нарожай своих, вот тогда и поглядим, где пройдет их счастливое детство, в школе-интернате или на питомнике…
А еще ведь приезжало на занятия училище, известное в чукотском народе как «ковбойский техникум» или «скотобаза-ПТУ» – это смотря по тому, насколько вы его любите, – и брат с сестрой не просто крутились под ногами, а принимали самое деятельное участие в семинарах и тренировках. За плечами Валентины было уже четыре учебных полевых выхода, у Умки – два, летний и зимний, оба без приключений и нареканий.
Поэтому когда восьмилетний чукотский ковбой сообщает тебе по большому секрету,