пытать и писать о результатах в Москву[139].
В центре также надзирали за судьями с помощью многочисленных повторов в документах. Эта черта московской приказной системы дает современным историкам основание для того, чтобы охарактеризовать ее как детскую и отсталую[140]. Поскольку документы повторяли, по большей части дословно, содержание предыдущих частей дела, то в результате они разрастались до невообразимых размеров, и историки (как и, несомненно, чиновники той эпохи) с трудом отыскивают в них порцию новой информации, в частности указания о дальнейших действиях. В своих ответах воеводам центральные приказы следовали детально разработанной письменной культуре. Так, стремясь добиться у одного из подозреваемых признания в измене, Разрядный приказ в 1664 году последовательно инструктировал воеводу следующим образом: попросить его записать обвинение, запечатать и отдать воеводе, если же он неграмотен, то ему должен помочь его духовный отец, после отправить записанное в Москву. Если обвиняемый отказывался признаваться духовному отцу, то он должен был рассказать об этом воеводе наедине. Если и после этого следовал отказ, то его следовало пытать. Ответ воеводы представлял собой дословное повторение приказов, а затем по пунктам ответы на каждый из них[141]. Результат этих процедур казался бессмысленно механическим, но он служил важным целям.
Во-первых и прежде всего, подобные повторения способствовали тренировке судей в юридических вопросах. Протоколы дел постоянно описывают, как дьяки или подьячие читают судьям дело, а те принимают решение (даже если дьяк, как и любой хороший помощник руководителя, в общих чертах доносил до него, что надо делать). Нет оснований считать, что подобные изложения процесса не отражают реальность. Если судьи уделяли хоть немного внимания происходящему в суде, то им приходилось постоянно сталкиваться с описаниями основных судебных процедур (как проводить допросы отдельных лиц и опрашивать местное население, как переходить к пытке) и принятых способов действия. Постоянно вбивая юридические нормы и процедуры в голову воевод, центр таким образом обучал их. В подобных ситуациях такой метод не нов. Мэттью Иннс утверждает, что капитулярии Карла Великого также были направлены на информирование судей на местах о законах и легитимных процедурах. В некоторых уголовных делах надзор османских военных судей за работой провинциальных судей осуществлялся в таком же избыточном формате. Даже в Новое время управление британскими колониями столкнулось с двусторонней проблемой: с необходимостью привнести в традиционное правосудие местного африканского населения принципы «верховенства закона» (Rule of Law) и осуществить это при посредстве колониальных администраторов, не обладавших юридическими знаниями. Поэтому для их пользования было создано необычайно детальное изложение британских законов, с помощью которого они затем должны были обучать и своих африканских подчиненных[142].
Составление