тогда не только не располагала ресурсами для транспарентной системы оплаты труда, но и не выработала понятийный аппарат для неличностного управления, формирование которого заняло столетия даже в Европе. Сколь бы ни было «бюрократическим» Московское государство, оно также являлось и крайне персонализированным: все обращения к государству со стороны частных лиц, как и все коммуникации между официальными лицами, производились при помощи специального условного языка самоуничижительных обращений лично к царю с нижайшими просьбами; царь же в ответ «жаловал» адресанта. Как и в раннемодерной Европе, политическая жизнь структурировалась сетями личных связей между клановыми группировками[260]. Язык и практика «кормлений», «почестей/поминков» и царских пожалований, политика патронажа и клиентелы сосуществовали с законодательными и процессуальными категориями. Когда взаимоотношения с чиновниками зависели от дарения подарков, люди ожидали, что чиновники будут благоволить им в толковании закона. Чиновникам приходилось находить баланс в своих социальных связях, чтобы избежать нежелательных эксцессов.
Предотвращение коррупции
Правители России пытались управлять чиновниками с помощью нескольких стратегий. Первая заключалась в том, что чиновники не назначались в уезды, где они владели землей, чтобы, как говорилось в указе 1672 года, «от них тех городов служилым, и жилецким, и уездным людем по недружбе утеснения, а по дружбе винным потачки не было». Но на практике в XVII веке, как показала Валери Кивельсон, данное правило нарушалось, что было на пользу одним группам и вредило другим. Чтобы служба была короткой, ее срок ограничивался одним или двумя годами. На это обратили внимание и иностранцы. Например, Джильс Флетчер говорит: «Князья и дьяки… в конце каждого года по обыкновению сменяются». В то же время немецкий ученый Олеарий замечает с одобрением: «Делается это для того, чтобы, с одной стороны, местность не испытывала слишком долго тягости несправедливого управления, а с другой стороны, чтобы наместник не сдружился слишком сильно с подданными, не вошел в их доверие и не увлек страны к отпадению». Тем не менее оставались проблемы. Когда сибирским воеводам продлили срок службы в 1695 году, причина состояла в том, что короткий срок пребывания на посту побуждал чиновников усиливать эксплуатацию и взяточничество. Несмотря на это, сибирские воеводы продолжали пользоваться дурной славой за неумеренную коррупцию[261].
Как говорилось во второй главе, государство управляло чиновниками, пристально следя за их работой, но это обеспечивало лишь относительно поверхностный контроль. Более эффективная политика, уже упоминавшаяся в первой главе, заключалась в том, что правительство не занималось продажей должностей. Франция и Англия печально известны использованием этой практики для получения быстрого дохода в начале XVII и в XVIII столетии; так же было и в Османской империи. Историки пытались найти в такой политике положительные моменты.