и про себя подумал, – Ой не простая игуменья и, кажись, знаю я, кто она, – но вовремя даже мысленно заткнул себе рот, – Побегу я, прощевай матушка.
– Беги, храни тебя Бог! – она встала, показывая тем, что разговор окончен.
Наутро Иван кликнул митрополита Макария и ближних бояр и, помолчав немного, сказал, как отрезал.
– Уповая на святую Богородицу, и чудотворцев земли Русской, имею намерение жениться. Первую моей мыслию было искать невесту в других царствах государствах, но рассудив основательно, отлагаю эту мысль, – он посмотрел краем глаза на свою мамку, обвел нахмуренным взглядом бояр, продолжил, – Во младенчестве лишенный родителей и воспитанный в сиротстве, испытав долю сына вдовьего, решил жениться в своем Доме, – и вдруг резко закончил, – А также решил как праотцы наши, венчаться на царство и сесть на Мономаший трон, – он резко встал и, не оглядываясь на остолбеневших от неожиданности бояр и митрополита, вышел из тронной залы.
Все делалось скоро, как будто кто гнал молодого государя. Месяца не прошло, как вызвал он своего духовника в столовую палату главного теремного дворца, что заложили и отстроили на Кремлевском холме. Не успел тот войти, как поднесли ему золотое блюдо. На нем лежал Животворящий крест, шапка Мономаха и золотые бармы еще Константином из Царьграда присланные. Быстро их отнесли в новый каменный собор там же в Кроме отстроенный, названный в честь Успения Богородицы. Размашистым шагом в окружении бояр и дворян за ним проследовал Иван, по-прежнему сопровождаемый верными псарями. Он легко вбежал на двенадцать ступеней амвона, где его ждал приготовленный трон, прикрытый золотыми поволоками. Митрополит возложил на голову его венец верховной власти и бармы императора.
– По праву занять тебе престол добродетели, и пусть дарует тебе Господь ужас для строптивых и милостивое око для послушных, – глухой голос митрополита ударил под высокий купол собора. Сам Макарий удивился произносимым им словам. Только Иван видел, как шептала их в уши митрополита его любимая мамка.
Все свершилось споро и быстро, и ойкнуть никто не успел, как на троне утвердился новый самодержец и жестко взял в руки бразды правления. Пока ахали, да охали в боярских теремах, пока удельные князья и княжата обдумывали, что да как теперь ляжет. Царь, теперь царь, устроил выбор царской невесты. Девок понагнали тьму. Дочек княжеских, боярских да просто хороших девок добрых кровей. Однако Малка давно уже выбор сделала. Как и советовал ей серый человек, присланный от тайных тайн брата Роллана, пригрела она самую гадючную гадюку, что в их краях ползала. Анастасия и знать не знала, почему выбор на ней сошелся. Винила в том свою красоту, юность и сердечную доброту. Но дело было в том, что была она по роду из схарьевцев, из Захарьиных детей Кошкиных и племянницей второго рода Захарьиных детей, Юрьевых. И выбрав ее, Малка оба главных рода схарьина, а за ними и всех заединщиков, ко двору подтягивала. Влипли они в густой мед власти и патоку ко двору близости, как мухи на сладкое падкие. А на миру – все ж как на ладони, здесь паучью сеть заговоров