спасибо вам! Спасибо! – Светлов поднялся и поправил брюки, оттянув их за стрелки от коленок. – Только на вас надежда.
– Непременно объявим вашу Настю в розыск, но после того, как поговорим с вашим руководством, – и Назаров ядовито улыбнулся.
– С руководством? – Парень снова побледнел до синевы. – А зачем с руководством? Разве непонятно, что с Настей беда?
– Ваша Настя может быть просто в служебной командировке, Иван, – вставил Мишаня.
Ай да молодец.
– В командировке? В какой командировке? – Гость попятился к двери.
– В той, о которой вы могли ничего не знать, гражданин Светлов.
Глава 3
– Красавица! – восторженно прошептал Маше ее сосед Сергей Леонидович. – Ах, кабы мне, Машенька, да полвека сбросить с себя… Я бы к тебе тогда по-соседски свататься пришел. Красавица!
– Скажете тоже, Сергей Леонидович. Обычная я. Самая обычная.
Маша стащила с морщинистой руки соседа манжету на липучке и принялась паковать прибор для измерения давления в коробку.
– Давление у вас как у космонавта, Сергей Леонидович. И артериальное в норме, и сердечное. Итак, до вечера?
– До вечера, Машенька. – Дед удрученно кивнул. – Ты сегодня поздно будешь?
– А что?
Она напряглась, сама не зная почему.
Это был обычный вопрос ее соседа. Он всегда так спрашивал при утреннем осмотре, который Маша взялась проводить после того, как соседа год назад увезла «Скорая». Тогда его еле вытащили, и она клятвенно пообещала медикам и самой себе, что не позволит добрейшего и милейшего человека Зотова Сергея Леонидовича упрятать в дом престарелых. С больничной койки он хватал ее за руки, плакал и просил не отправлять его туда.
– Ты только присматривай за мной, девочка. Просто присматривай, – всхлипывал он тогда, год назад. – А я еще ого-го какой крепкий. Хочешь, уборку буду делать тебе и за продуктами ходить? Хочешь?
– Не мелите вздор, Сергей Леонидович, – грубовато оборвала она старика. – И это… Я вас никуда не отдам.
Прошел год. Дед исправно пил лекарства, занимался лечебной физкультурой в клинике по соседству и довольно быстро поправился, даже о трости своей стал забывать. Идет иногда, а трость в воздухе держит, земли ею не касается. Но Маша все равно следила за ним. Каждое утро мерила давление, температуру. В течение дня звонила, не забыла ни разу. Если нужно было, повторяла вечером осмотр.
И он каждое утро спрашивал ее: не задержится ли, в котором часу будет. Каждое, и сегодняшнее не стало исключением. Исключением были вчерашний вечер и ночь. Эти пять с половиной часов все перевернули в ее жизни. Они сделали ее другой – гадкой преступницей, которая способна избавиться от чужого тела. Она стала соучастницей убийства!
– Ничего, Машенька, я просто так. – Дед поднял на нее мутные, побитые катарактой глаза. И вдруг спросил: – У тебя все хорошо, девочка?
– Да, все отлично. Замок вот только…
– Что замок? Не понял.
Сергей Леонидович