к божеству, не смог удержаться от искушения приблизиться к нему и попытаться обратить на себя его внимание. Осторожно подкравшись к дивану, Коротай попытался было так же легко и уверенно заскочить на него, но пока что, это было ему не по силам, что он сразу же понял, шлепнувшись своим маленьким, пушистым задиком на твердый пол. Тут же встав на все четыре лапы, упрямый малыш решил воспользоваться другой тактикой и, поднявшись на задних лапках, опираясь одной передней на диван, он попытался зацепить другой Сокрушая за ухо. Но лапа была, к сожалению, еще слишком коротка.
Лениво приподняв веки, Сокрушай взглянул на дерзкого, осмелившегося нарушить его покой. Не увидев ничего достойного своего внимания, он лениво прикрыл глаза, но не до конца, что бы иметь возможность наблюдать за этим смешным непоседой.
Коротай, с упрямством, достойным лучшего применения и со свойственным его возрасту бесстрашием, безуспешно пытался дотянуться до божества. Все его попытки кончались неудачей, потому что он был пока что очень мал. Он злился и даже тоненько тявкал в отчаянии от собственной беспомощности, но это не помогало. А божество, лениво прикрыв веки, делало вид, что дремлет, и этим еще больше распаляло упрямство малыша.
Был и жизни Сокрушая такой же день, когда его оторвали от матери и унесли в другой дом. Так же как и Коротай, он был напуган и одинок. И так же встретил в новом доме старшего, авторитет которого, был для него непререкаем.
Новый дом был красив, полы были застелены коврами, мебель была новая и очень привлекала маленького Сокрушая. Удовлетворив свой интерес к старинному дубовому креслу, он тут же выяснил, что в одной из комнат живет страшное существо, хозяева называли его «шваброй». Пришлось ему также познакомиться и с таким местом как «балкон», который и стал вскоре его логовом, в котором он и проводил все дни и ночи. День, а потом ночь. День, а потом еще ночь. И так полгода.
Со старшим кобелем он встречался очень редко, потому что гулять его выводили далеко не каждый день Два раза в сутки появлялась хозяйка с миской еды. Потом пришел день, когда она стала приходить один раз, а потом и вообще не пришла. От голода и тоски он выл – долго, до хрипоты, до головокружения. Да уж, он сполна познал, что такое одиночество.
А потом пришел другой день и он худой и голодный попал в этот дом. Три дня он ел, ел, ел. Он никак не мог поверить, что еда есть и всегда будет. В этом доме не было балкона., швабра правда, была, и первое время он побаивался ее, зная ее дурной характер, но потом понял, что здесь она не опасна. Пришел и тот день, когда он решился посягнуть на такую святыню, как диван. Первый раз в жизни он ощутил подобную мягкость. В этом доме, он впервые почувствовал себя достойным, уважаемым псом.
И вот теперь, в его стае появился еще один.
«Какой же он маленький и слабый, ничего не стоит расправиться с ним, что бы он здесь не шумел. Неизвестно еще, что от него можно в дальнейшем ожидать,