в публицистическом стиле.
Аксель улыбнулся. Наивности и искренности Соломона не было предела.
– Как ты уже сказал ранее, условно можно выделить три тела существования жизни, которые составляют единую совокупность в определённой системе мироздания.
– Попроще, Соломон, прошу…
– Это ясно пока?
– Да, но ты на грани понимания.
Глаза Акселя искрились улыбкой, но лицо сохраняло внимательное и сосредоточенное выражение.
– Тогда продолжим. Три тела: тело духа, тело разума и тело материи.
– Ага.
– Обрати внимание, для меня порядок именно такой, как я перечислил.
– Значит для тебя главное – душа? Сознание?
– Определённо. Но человек, как сложное и уникальное творение жизни – есть целое из трёх тел, одновременно существующих и взаимосвязанных.
– А душа? Почему для тебя она на первом месте? Почему она так важна? Что в ней особенного?
– Душа?
Соломон немного замялся, Аксель почувствовал, что кадровик немного смутился, словно ему было неудобно говорить об этом. Как будто разговоры о душе являлись для него темой интимной и слишком личной.
Подумав немного, Соломон гордо поднял голову, с выразительным видом и присущей только ему статью открыто начал свою речь. Немного задумчиво, но необычайно вдохновенно кадровик говорил уже не с парнем, а словно сам с собой, вслух озвучивая негласные истины.
– Душа – есть единое из неделимого. Душа – есть мудрость, воля и любовь. Поэтому душа – есть начало всего, часть всего и конечная цель всего. Душа – есть опыт и созидание.
Аксель обалдел от такого ответа. Это было по-настоящему сильно.
– И что это значит?
– Ты запомнил, что я тебе только что сказал?
Парень, глядя себе под ноги, по памяти мысленно повторил произнесённые Соломоном слова, как скороговорку, параллельно заучивая её.
– Кажется, да…
– Тогда ты сам должен понять смысл. Это важно.
– Я постараюсь.
– Кто знает, вероятно, осознание этого добавит тебе стигматов на руках.
– Ты про эти символы в виде татуировок?
– Именно.
Аксель вытянул руки перед собой. Теперь кроме двух первоначальных непонятных иероглифов на бицепсах с внутренней стороны, обращённой к телу, на его руках проявились ещё несколько рисунков чёрно-серого цвета, среди которых можно было определить что-то, напоминающее спирали, прерывистые чёрточки и нечто, похожее на короткие тексты. Выглядела такая роспись эффектно, хотя сам парень никогда не мечтал о модных татуировках на своём теле, считая это глупостью и легкомыслием, навеянными сомнительной культурой и модными течениями. Но тут уж от него, как оказалось, мало что зависело.
Эти стигматы проявлялись сами собой, словно выжигая участки кожи изнутри, оставляя ожоги на теле в виде таких вот тёмных пигментных пятен. Он не знал принцип, по которому они образовывались, но мог только догадываться, вспоминая слова Самсона о жизненной