Петр Сергеевич вернулся.
– Поехали, голубчик.
Фимка взял вожжи и чмокнул губами. Надо было поторопиться, до усадьбы еще верст десять ехать. За всю дорогу отставной майор не проронил ни слова.
Через неделю Петр Сергеевич ехал тем же самым маршрутом. Близ фабрики Морозова он почувствовал некоторое волнение. На поляне творилось то же самое форменное безобразие.
На этот раз Фимке пришлось ждать, пока барин досмотрит бесовскую забаву до самого конца.
– Спаси и помилуй, царица небесная, – приговаривал он, крестясь. – Да нешто можно порядочным господам на это смотреть?
И вновь на обратном пути Петр Сергеевич ехал молча, напряженно о чем-то думая.
На следующий день барин опять повел себя весьма странным образом. Приказал заложить бричку, а когда Фимка уже устроился на козлах, помялся немного и сказал:
– Ты… это, братец, ступай-ка домой. Без тебя управлюсь.
И уехал.
Загадочные отлучки барина стали регулярными. И сам он изменился. По утрам стал делать гимнастику и обливаться студеной водой из колодца. Тоскующий взгляд и раздраженные гримаски куда-то улетучились. Петр Сергеевич стал бодр и весел, а в доме пошли сплетни да догадки.
– Холостому человеку без зазнобы никак невозможно, – многозначительно подмигивала Фимке кухарка Аксинья. – Барин наш человек видный, степенный. Глядишь, скоро и барыня у нас появится.
Фимка догадывался, куда барин мог наведываться, но помалкивал, дабы избежать новых пересудов.
Так проходят дни, недели… Как-то без предупреждения нагрянул в гости старинный приятель Петра Сергеевича. А тот был аккурат в отлучке. Фимка схватил коня и бросился на розыски.
Примчал в Орехово-Зуево, разыскал ту самую поляну возле фабрики Морозова и увидел неподалеку знакомую бричку. Привязал коня к дереву и пошел на поиски.
К его удивлению, публики у этого непристойного зрелища прибавилось. Если, конечно, можно назвать публикой группки гогочущих парней и вездесущих мальчишек. Петра Сергеевича, однако, среди них не было. Фимка озадаченно повернулся к бричке и вдруг услышал за спиной знакомый голос:
– Корнер! Корнер, я тебе говорю!
Не поверив своим ушам, Фимка обернулся. Помещик Бутусов в самой что ни на есть непотребной одежде, а если быть точным, почти без оной, ожесточенно спорил с молодым парнем в кепке. Выхватив у того мяч, он решительным шагом пошел в угол поляны, где торчала какая-то палка. Тщательно установив снаряд, Петр Сергеевич разбежался и ловко запустил его в толпу игроков, сгрудившихся возле двух деревянных столбов с перекладиной.
Ошарашенный Фимка как сел на травку, так и сидел до конца игры с открытым ртом. Поднялся лишь навстречу возвращавшемуся барину. Потный, взъерошенный, грязный с головы до ног, но невероятно счастливый майор в отставке шел, прихрамывая и потирая разбитую коленку. Глаза его горели прежним огнем и выглядел