Наоборот! Налетевшая конница рассыпалась, потеряв сразу несколько десятков человек. Нет, не прост враг. Нахрапом его не возьмёшь.
Неприятельские всадники обтекли строй, успокаивая израненных коней. Теперь они за спинами русских.
– Каре, стой! – скомандовал Котляревский. – Кру-гом!
Задние шеренги стали передовыми. Пётр оглянулся на Дьячкова, весело крикнув:
– На этот раз я в голове! – И тут же скомандовал: – Вперёд мааарш!
Коробка двинулась обратно.
Татары атаковать не спешили. Заняли высоты у выхода из ущелья. Приблизившихся русских встретили беспорядочной пальбой.
– В штыковую, братцы! Ура!
Егеря побежали, подхватив клич. Быстро взобрались на холм и ударили в штыки. Слева и справа выкатились казаки, зловеще раскачивая опущенными пиками. Ещё не веря, что не может победить горстку врагов, Угурли-ага отчаянно сопротивлялся. Однако его нукеры отступали. А тут вдруг сзади грянули выстрелы. Откуда ни возьмись появился другой русский отряд, более крупный. В ущелье он, что ли, прятался?
Неприятеля рассеяли. Ночью Угурли-ага снова ушёл в горы за верховья Шамхора, очистив аврюмские кочевья. А утром в лагерь Карягина явились агалары из тех кочевий. Винились, что приняли у себя ханского сына. Ну да, не примешь его, когда с войском пришёл. Как снег на голову свалился.
Карягин простил. Потребовал только, чтобы кочевники подтвердили присягу, данную ими на верность Государю императору, и, поразмыслив, переселил их ближе к Елизаветполю.
Глава 3, в которой Карабагское ханство вступает в российское подданство
18 января 1805 года
Ганжинский округ, Елизаветполь, штаб-квартира шефа 17-го Егерского полка
За окном шёл снег. Падал крупными хлопьями, скапливаясь на земле мокрой кашей, которую месили ногами люди и кони.
Кто бы знал, какой вредный климат здесь, в Ганже, ждёт русского, по сути северного человека. Слякотная зима и неимоверно жаркое лето вызывали болезни. Да что там болезни – настоящие эпидемии. По лету в городе царила неимоверная духота. Совершенно нечем дышать. Батальоны приходится выводить в предгорные сёла, где хоть немного прохладнее. Оттого идея использовать ханский дворец под казармы не прижилась.
В гарнизоне бушует лихорадка, буквально выкашивая людей. Из сорока обер-офицеров только тринадцать в строю. Унтеров едва ли половина от списочного состава. Рядовых целой роты не достаёт, а музыкантов, тех и вовсе меньше трети.
Карягин тяжко вздохнул. Кабы виноватым его не сделали. Придётся ещё отвечать перед главнокомандующим, дескать, довёл подчинённых до ручки. Одно утешает – боевой дух в полку по-прежнему высок. Любую задачу поставь, егеря в лепёшку расшибутся, но выполнят.
«Лекаря всё же у него выпрошу. Пусть разбирается с этой напастью».
…В дверь постучали. Не получив ответа, в комнату заглянул поручик Павленко, новый адъютант вместо тяжело заболевшего Патрижицкого, не так