Красиво у тебя выходит. Вот, я к тебе по этому поводу и пришёл. Сможешь много таких луков сделать? Я хочу наладить сбыт всевозможных изделий хабуга за очень большие деньги. Ведь такие вещи никто больше не может делать. Очень много заработать можно. Как ты на это смотришь?
Огбэ долго смотрел прямо в глаза Александру.
– Я тут тебя давно просить хочу, – сказал он, – продай мне свой амулет. Я, видишь, старый, болею, он мне здоровье даст. Любые деньги проси, что хочешь, только продай!
– Да ты что, Огбэ! Как я могу продать амулет? Это же знак вождя, он мне по наследству достался!
– Ты ещё молод, ты можешь прожить и без амулета. Новый себе сделаешь, подумаешь, деревяшка. А мне очень надо! Дом продам, что хочешь сделаю, только продай!
Александр растерялся. Он не хотел обижать старика, но отдать амулет тоже не мог.
– Ну, что, продаёшь?
– Извини, Огбэ, не могу. Не обижайся, пожалуйста. Что хочешь другое, даром отдам, только не амулет. Давай я лучше тебе с деньгами помогу на лекарство…
– Ладно, забудь! Хорошо, что отказался, а то я уж думал голосовать на выборах против тебя. Что же ты мне предлагаешь продавать то, что мне дорого?! Духи мне дают вдохновение, чтобы получались красивые вещи, чтобы люди радовались, чтобы я радовался. Как можно радость продавать? Это всё равно, что жену продавать. Выброси из головы эту идею. Плохие мысли.
– Но я же хотел, чтобы люди жили лучше.
– Лучше – не значит богаче! Ты что думаешь, хабуга не могут заработать себе машину, красивую одежду, видеомагнитофоны? Запросто! Медведя любой хабуга убить может. За желчь медведя, за лапы знаешь, сколько денег дают? Хабуга никогда за деньги медведя не убьют. Хабуга не хотят иметь много лишних вещей. Они хотят просто жить, охотиться, рыбачить, и главное, жить по Закону. Закон обмануть нельзя – предки всё видят. Как потом, когда к ним придёшь, в глаза им смотреть будешь? Хочешь, совет дам? Никому из хабуга больше не предлагай такое. Обидишь людей! Хорошо, что ко мне пришел, никто больше не знает. Никому не говори. Теперь чай пойдем пить.
Александр не стал говорить, что он уже обидел Золомпо, Олонко и Соло. Ему было стыдно. Он из уважения попил чаю с карамельками, поговорил с Огбэ о ничего не значащих вещах и попрощался. Ему не терпелось встретиться с Сикте.
Сикте занимался травами, связывая их в пучки и подвешивая над навесом.
– Мир твоим мыслям, Забда! Подожди намного, сейчас закончу, пойдём чай пить.
– Сикте, помнишь, я говорил тебе о моей идее, чтобы хабуга делали вещи на продажу?
– Помню, конечно.
– Никто не соглашается! Я не могу уговорить людей.
– И не уговоришь.
– Но ведь это чистая прибыль! Американские индейцы только этим и живут. И неплохо живут!
– Индейцы продали за деньги душу своего народа. Они больше не индейцы. Они – американцы!
– Так ты знал? – догадался Александр. – Ты знал заранее, что у меня ничего не выйдет с этой затеей?
– Знал.
– Но почему ты мне сразу не сказал?
– Это