я пообещаю, что не стану сканировать тебя в первое время…
– Как ты узнал?
– Что ты опасаешься этого? Это естественно, маленькая – любая невеста об этом думает. Я же работаю с молодыми людьми и девушками тоже – предостаточно наслушался таких разговоров, – с кривоватой насмешливой улыбкой заметил Цесин.
У Микеи вырвался смешок:
– Представляю. Только я не уверена, что мне будет легче, если ты отложишь сканирование.
Цесин наклонил голову и смерил ее изучающим задумчивым взглядом:
– Тебя беспокоит то преступление, которое ты совершила?
– В том числе, – неуверенно кивнула она, смерив его на этот раз откровенно обеспокоенным взглядом.
Цесин оглянулся и присел на край стула, протянув ей руки. Микея вложила свои забинтованные ладони в его, позволив притянуть себя ближе. Ее глаза, полные надежды, были совсем рядом, и в них он разглядел столько тревоги, что ему с трудом удалось сохранять серьезность. Но все же он сохранил невозмутимое выражение лица, когда спросил тихим заговорщическим тоном:
– Ты летала в Застывшие с крылатыми мальчиками в школе?
– Да, – еле слышно сказала она.
– Целовалась?
– Да.
– И после школы?
– Да. Один раз, – упавшим голосом призналась Микея.
– И было что-то большее, чем поцелуи?
– Нет.
Ее щеки вспыхнули, ресницы поднялись, и во взгляде отразилось возмущение: как он мог такое предположить? На этот раз Цесин рассмеялся, и Микея охнула, тяжело дыша:
– Ты… тебе это смешно? Ты издеваешься надо мной?
– Нет, нет, – он смеялся, уклоняясь от ударов ее рассерженных кулачков – впрочем, не слишком сильных. – Но я уже говорил, я работаю с молодыми людьми. Какой бы я ни был строгий и злой, я не ханжа. И не ретроград.
– О… ты… правда, не сердишься? – прерывистый вздох и опасливый взгляд фиалковых глаз.
– Не знаю, – честно ответил он. – Может, и рассержусь, когда увижу. Но это никак не скажется на помолвке.
Микея смотрела на него непонимающим взглядом, совершенно сбитая с толку, и Цесин не удержался от объятия, коснувшись губами ее виска:
– Это все, чего ты так боялась?
– Почти. Я хотела бы рассказать тебе… обо всем перед помолвкой.
– Хорошо.
Он легонько отодвинул ее от себя и встал:
– Ты не против пойти на террасу? Там воздух свежее, и разговаривать приятнее.
Пару недель назад Микея не думала, что так скоро решится рассказать кому-то, что произошло. Ей казалось, после суда ее будет тошнить от одной попытки вспомнить, и она не ошиблась. Но с Цесином ей хотелось быть откровенной – она решила, даже если он тоже осудит ее, все равно надо рассказать.
Началось все год назад – с того, что она работала над переводом одной октианской художественной книги, на пробу. Встретив в ней такую откровенную сцену, что ее глаза полезли на лоб,