момент снизу могут показаться рейнджеры. Эф похоже подумал о том же самом. Мы переглянулись, и он выразил общую мысль:
– Стоим и ждем тут неприятностей. Может уже куда в другое место переместимся?
Мы спустились по осколкам бетона, которые когда-то были этажами здания и вышли на дорогу, в хорошем темпе удаляясь от того места, которое я уже не надеялся покинуть живым. По дороге я спросил у Эфа:
– Ты где обитаешь? Тебе вообще есть куда идти?
– Ну я сейчас в пути.
Если человек отвечает таким образом, без объяснений и различного рода уточнений, то становится понятно, что не нужно вдаваться в подробности и лезть с расспросами.
– Ага, «Сквозь туман кремнистый путь блестит», я понял. Ты как что, может заглянешь в гости ко мне, или у тебя дела?
– Ты знаешь, немного гостеприимства мне бы было сейчас очень кстати. – он задумался на пару секунд и добавил – или много.
Мы рассмеялись и направились в сторону моего убежища где я жил.
Бывает так, что вроде бы только повстречал человека, но с ним уже комфортно будто знаешь его тысячу лет. Без проблем можно обсудить любую тему, шутки понятны обоим и сразу, а паузы в разговорах воспринимаются как размышления, а не неловкое молчание, гнетущее необходимостью немедленно избавиться от него.
С Эфом было именно так. Было просто отлично вот так идти по дороге пиная мелкие камушки и поплевывая в стороны, не думая и почти не замечая того, что мир осыпался вместе со остатками выжившего человечества в ад. Обычный день нормального человеческого мира и ты просто идешь с другом в направлении дома разговаривая о том о сем и не о чем. И впереди только хорошее. Ужин у костра во дворе, искры от огня которые взмывают в небо, и ты провожаешь их взглядом, наблюдая как они теряются среди звезд ночного неба, как будто улетая в далекие просторы космоса, посланниками, сообщающими вселенной, что в том месте откуда они прибыли все просто отлично, все так, как и должно быть в мире где люди не убивают друг друга за еду.
Почти не заметив времени которого потратили на дорогу, мы прибыли к тому месту где находилось мое убежище. Это был тихий двор, затерянный в хитросплетении переулков и окруженный по большей части не плохо сохранившимися домами, что делало это место укромным и не заметным с широких улиц, по которым могли передвигаться рейнджеры в поисках добычи. Во дворе сохранилась детская площадка. Уже давно поржавевшие незатейливые конструкции горки и качелей, когда-то покрашенные в яркие радующие глаз цвета, теперь поблекли и почти слились с серым невыразительным тоном окружающего пространства. В ветреные дни, иногда, качели приходили в движение, можно было услышать тихий монотонный скрип. Это была грустная и унылая песня о том, чего уже больше нет и никогда не будет. Каждый раз проходя мимо я думал о том, что теперь именно так выглядят памятники культуры,