Лохк-Морен. Крепость Блефлэйм.. Максим Владимирович

вновь, бормоча что-то себе под нос. Аристократ подошёл к лежащему бездыханно насильнику и опустился на колени. Потрогал лоб, веки, шею, затем поднял глаза, почти бесцветные, от старости или от болезни, и прошептал.

      – Сир, вы убили его, клянусь мощами святой Юстинии, вы убили его!

      – Его убил камень, любой медик, кто согласиться обследовать труп, не найдёт на теле никаких повреждений, выходящих за рамки обычных синяков для такого заведения. Поверьте, сир, я знаю, что говорю.

      Томас с брезгливостью отошёл от трупа и встал под зарешёченным окошком. Окошко было небольшое и воздуха явно не хватало, чтобы разбавить смрад камеры. Сзади раздались осторожные шаги и покашливание. Он не повернулся, а аристократ осторожно произнёс, взвешивая каждое слово.

      – Меня зовут Вик дэ Жиль, когда я был дворянином, но теперь я могу лишь быть рад, что могу поговорить с человеком, равным мне по сословию.

      – Сир Томас. Впрочем, вы наверняка знаете моё имя, редко когда судят убийцу змея королевской крови! Но вот меня интересует вот какой вопрос. Кто такой, Брайтон, этот ублюдок говорил про какого-то Брайтона.

      – А, это какая-то непонятная история, в общем-то, прелюбопытная. В его голове, у мертвого Шона, так его звали, Шон Потрошитель, жило два человека. Один это был он, Шон, сын батрака, ставший на путь преступлений, и другой, Брайтон, который заставлял его совершать преступления. Он часто разговаривал с этим воображаемым другом, или родственником. Если честно, он был страшный и жестокий человек!

      – Я тоже страшен, когда меня пытаются оскорбить, унизить, ударить или ограбить.

      – О-о-о, это понятно, сир! Ведь я сам некогда носил титул и щит с родовым гербом!