не только в конечном итоге укрепляла здание, но и содержала в себе учебные аудитории, коридоры, закусочные и прочее. Здесь, где на каждых девяноста градусах сего опорного гиганта также ввысь стремились широкие лестницы, каждая из которых словно была вымощена из гранита, но являлась предсказуемо металлической и, более того, обыкновенным экскалатором, разделённым посередине минималистичной железной трубкой – перилами. Одна половина сей конструкции в учебные будни двигалась наверх, другая, соответственно, вниз. Эти «лестницы» были винтовыми, почему, словно протыкая эту конструкцию, посредине их также к потолку уходили по ещё одной немалой в обхвате колонне, в которой находился обыкновенный лифт. Сейчас экскалаторы были остановлены, и это только больше дополняло антураж безжизненности этого места, что обычно так к себе влекло. Потолок словно начал давить своими полами верхних этажей, где также располагались всяческие кабинеты для разнообразных нужд – ко всем этим действам вели обыкновенные, как всегда бесконечные коридоры, имеющие своё начало у пролётов столь же бесконечных «подвижных» лестниц.
И от этого некоего не окончательного соотношения размеров дозволимых глазу пространств становилось ещё более неловко: вперёд можно было разглядеть многое, крайне многое, вплоть до стоявшей посреди основной колонны, перекрывающей собой около половины простора за ней. А вот при взгляде на верх сразу становилось понятно, что здесь очам «зацепиться» не за что, ибо буквально в трёх метрах над головой уже на сознание наседал серый, теперь кажущийся таким безвкусным потолок.
Казимир сомневался. Это ощущали и остальные, невольно пятясь к выходу и наблюдая за будто бы омертвевшими просторами, что так недавно влекли. Но они и влекли как раз тем, что здесь ожидает нечто ранее не испробованное, нечто не виданное и не испытанное… Но всё вышло совершенно не так, а как-то… Фальшиво. Так, как быть не должно или должно быть только в том случае, в котором всё однозначно окончиться нехорошо.
Первым от внезапного оцепенения избавился Сеня, шепотом, про себя, словно задавая вопрос лишь своему нутру, пробурчав:
– *Гэй… Стоп, а чаго гэта вы?… – данное возражение собственного внутреннего голоса краем уха уловила Алина, также «сорвав» с себя пелену оторопи.
(*перевод) Эй… Стоп, а чего это вы?…
– Казимир! – смело позвала она мужчину, тут же вздрогнувшего от такой неожиданности.
Её голос, в необходимый момент зазвеневший сталью, отразился от стен, «загулял» между пролётов, раскатистым эхом распространился по пустынному строению. От неожиданности люди, что окружали девушку, сразу же чуть пригнулись и чуть было не потянулись к ремням, но успели одуматься, лишь удивлённо уставившись на девичью фигуру в черном одеянии, которая продолжила, твёрдо смотря на Коликова, который уже выпрямился и будто осознал всё необходимое по одному лишь решительному взору ясных карих глаз:
– Насколько