травму, от которой она до сих пор не может отправиться даже с помощью психотерапевта (или психоаналитика?).
Я, в общем-то, и не возражал. Да, бедная Лена привыкла с детства к обожанию, привыкла строить родителей, а тут вдруг никакого к ней почтения не проявили, к такой умной, энергичной, деловой, любящей Митю… Это несоответствие ожиданиям породило досаду, развившуюся в устойчивую неприязнь, а, может, уже и в невроз, в то, что Митя назвал психофизической травмой.
Ну, и что теперь делать?
Не бередить рану – всё, что я мог Мите посоветовать. Угодить Лене, оправдаться перед ней у нас всё равно не получится, чему доказательством последний разговор Сашули с Леной по телефону, после которого я Сашулю водой с пустырником отпаивал.
А вот Митя мог бы маму не обижать, угождая Лене. К Лене он относится по-рыцарски, а к маме по-предательски (одна его фраза про «очередной удар ножом в спину» чего стоит). Понятно, конечно, что Лена рядом, мама далеко, но про сыновний долг не следовало бы всё же забывать, тем более, что немного от него и требуется-то: не делай маме больно, только и всего…
Митя со мной не спорил. Просил ему помочь: – Что же, мол, вы меня бросили?
С Леной, надо понимать, оставили одного воевать, нас защищать. А как ему помочь? Лену надо выслушать и с ней не спорить. Это он уже Сашуле говорил, но у Сашули с Леной ничего хорошего не получилось из такого разговора, по телефону, во всяком случае.
И Ирине Митя не уступает из-за Лены, конечно…
Лена, кстати, постится, а я Мите сказал, что ей больше бы зачлось, если бы она на нас злиться перестала. Уж больно она злопамятная.
А я-то к ней добродушно отношусь, снисходительно.
– Вот-вот, – заметил Митя, – это её и бесит. Ей не снисходительное отношение нужно, а восхитительное. Чтобы на неё не сверху вниз смотрели, а снизу вверх.
– Обойдётся, – ответил я. – Слишком она уж о себе высокого мнения. Мания величия страдает.
– Но и ты не без этого тоже.
– Возможно. Только я от других к себе почтения не требую.
О феминизме Ленином говорили и сошлись на том, что всё хорошо в меру. А закончили тем, что Митя обещал мне сочинить моё примирительное письмо к Лене (я-то сам могу опять что-нибудь не то ляпнуть), попробуем так её психофическую травму подлечить.
В общем, хорошо мы с Митей пообщались, душевно.
726. Май-июнь. Погиб Юра Мальцев
М а й – и ю н ь 2 0 0 5 г.
10 мая 2005 г., Мурманск
На следующий день (30 апреля) с утра мы с Митей сбегали в центр города и купили для тёти Тамары складную хозяйственную сумку с колёсиками по её просьбе, а в полдень я отправился обратно в Вену через Манхайм-Франкфурт-Линц. Насладился видами весенней цветущей Германии из окна поезда, попивая в кресле красное вино.
А 1-го мая я уже снова в Питере-Сестрорецке. 2-го у тёти Тамары с Галинкой и Володей Куренными