на их загорелые тела, Свиридов не сразу заметил, как в их сторону направляется высокий капитан. Форма на нем была не новая, заметно побелевшая, какая бывает после многократной стирки, но хорошо отглаженная. А хромовые сапоги, собравшись в щеголеватую гармошку, отражали утренний свет. Штабист. И не просто штабист, а из особого отдела. Свиридов каким-то чутьем умел отличать их за версту, даже если их петлицы, как в данном случае, украшали танки.
Храпов беспечно пялился по сторонам, видно, подмечая информацию для предстоящей радиосвязи. Вот только радиоэфира может и не состояться…
– Не крути башкой, – не разжимая зубов, строго произнес Свиридов. – Впереди – особист. Держись спокойно.
Капитан шел неторопливо, сокращая каждым шагом расстояние между ними. Поздно было переходить на другую сторону, и оставалось лепить безмятежность. Михаил Свиридов очень надеялся, что не переиграет.
На первый взгляд во внешности капитана не было чего-то угрожающего или настораживающего. Напротив, он выглядел даже очень располагающим и добродушным: загорелое лицо со множеством веснушек; нос небольшой и курносый. Но Свиридов прекрасно осознавал, что его незлобивая внешность обманчива.
Особист остановился от них в двух шагах.
– Капитан Парамонов, особый отдел Двадцать четвертой танковой дивизии. Товарищ старший лейтенант, предъявите ваши документы.
– Мы похожи на диверсантов? – широко и обезоруживающе заулыбался Свиридов.
Напряжение неожиданно пропало. Пришла пора действовать, и вот теперь ни одного фальшивого шага, у этих особистов особый нюх. Их не проведешь.
Вытащив военный билет и направление на переформирование, Михаил протянул документы капитану. Тоже самое с показной ленцой проделал и Храпов.
– Радист? – неожиданно спросил капитан у Храпова.
– Так точно, товарищ капитан. Квалификация – радист второго класса. Буду работать на батальонной радиостанции, в батальоне связи.
Несмотря на добродушный вид, особист оказался серьезным. Отвечать не стал, лишь терпеливо пролистал военный билет. Внимательно изучил распоряжение на переформирование и, не заметив ничего подозрительного, одобрительно кивнул и вернул документы.
– Вы должны меня понять, враг сейчас повсюду, а вы, я вижу, люди здесь новые.
– Мы прекрасно понимаем, товарищ капитан, – упрятал Свиридов документы в гимнастерку. – Поэтому без обид… А до Покровского далековато, не подскажете? Нам сказали, что там отдохнуть можно. А то после госпиталя еще не совсем окрепли.
– Недалеко, пять километров, и будьте осторожны, – козырнув, офицер потопал далее.
– Чуть не влипли, – произнес Храпов, когда особист отошел на приличное расстояние.
– Рано нас еще хоронить, – буркнул невесело Михаил. – Мы еще тут повоюем!
Холодок в груди понемногу рассосался. Задышалось полегче. Только сейчас Свиридов осознал, что