едва к отходу поезда успел. Хорошо жена с дочками – по звонку – предупредительно на вокзал выдвинулись. Где и получил Хайченко короткий, ироничный, от супруги взгляд – она же перенервничала, потому что беспокоилась, к тому же беременна, на восьмом месяце, и радостные и счастливые улыбки двух погодок дочерей, пятиклассниц. Сашка Кобзев тот пока ещё в аэропорт в электричке ехал, спешил… Сказали же они генералу, кто куда. Вот кто куда и… Жизнь!
Нужный Тимофееву автобус стоял у бордюра, ждал. Молодой парень восточной наружности – зазывала – с мегафоном в руках, бродил снаружи возле открытой двери и громким голосом, нараспев, в той же манере, как с минарета, предлагал непременно воспользоваться услугами именно этого автобуса. Водитель, тоже человек не славянской наружности, надвинув шляпу-панаму на нос, сидя за рулём, дремал. Пассажиров было мало, хотя время уже было контрольным. «Ну и хорошо, меньше народу – больше кислороду», подумал Тимофеев, поднимаясь и проходя внутрь. Найдя своё место, рюкзак и футляр с трубой засунул на полку над головой. Подвинулся, пропуская девушку. Её место оказалось рядом.
– Хотите к окну? – предложил ей Евгений.
Девушка фыркнула.
– Чего я там не видела? Сто раз уже… Каждый раз одно и то же. – Сказал она, игнорируя предложение.
– Так уж и одно и то же? – переспросил Тимофеев, и заметил. – А я давно не ездил.
– Вот и смотрите, – заявила девушка и отвернулась. Евгений внимательнее посмотрел на спутницу, что это с ней, какая муха её укусила.
– Спасибо. – Ответил он.
– Не стоит. – Буркнула девушка.
– Как сказать. – Мысленно меняя ударение в глаголе, Тимофеев усмехнулся, и тоже отвернулся.
И ладно. Нет контакта, и не надо.
Не успел Константин Саныч в купе вагона войти, как поезд тронулся. Жена ещё раз укоризненно на него посмотрела, но Хайченко вроде не заметил.
– Слава Богу, успели, поехали! – Перекрестилась супруга, и прикрикнула. – Девочки, осторожнее, стекло выдавите.
КонстантинСаныч посмотрел на её живот, она перехватила взгляд, ответила:
– Не беспокойся, я хорошо себя чувствую, и ОН тоже.
Ответила так потому, что КонстантинСаныч очень сопротивлялся предстоящей поездки из-за её самочувствия, точнее из-за сроков. Дорога хоть и в поезде, но всё же. Нет, она стояла на своём, мол, я сильная, двоих легко родила, рожу и третьего. То, что у них будет сын, они не сомневались. Да и УЗИ подтверждало.
– Ой, Клавдия, смотри мне, – шутливо погрозил пальцем КонстантинСаныч. – Сразу же бей тревогу. Чтоб я меры принял.
– Ой, Костик, – передразнила супруга, – ты у меня первым узнаешь, и роды сам примешь. – Оглаживая живот, улыбнулась она, и вновь одёрнула дочерей. – Девочки, носы расплющите, женихи замуж не возьмут.
Девчонки прыснули со смеху, но отстранились.
За окном поплыли привокзальные строения, убогие, грязные; строчки бесчисленных рельсовых путей; малые и большие светофоры,